"С.В.Максимов. Крылатые слова" - читать интересную книгу автора

Сговорившись с прочими, оба они отправили донос исправлявшему патриаршие
обязанности крутицкому митрополиту Ионе - человеку также мало сведущему в
подобных делах. В доносе было сказано, что архимандрит-справщик "Святаго
Духа не исповедует, яко огнь есть". Иона потребовал обвиняемых к допросу к
себе на Крутицы, с бесчестием и позором, как еретиков, а потом допрашивали в
Вознесенском монастыре в кельях матери царя Марфы Ивановны. Позорили
архимандрита тем, что водили на допрос нарочно в праздничные и базарные дни
пешком и в рубище или верхом на кляче и без седла, в цепях. Мало того:
подучали уличных бродяг бросать в страдальца песком, калом и грязью за то,
что он-де хочет вывести огонь со света. Дионисий все это кротко терпел, с
веселым видом, а товарищи его на соборе при допросах "слюнами глаза
запрыскивали тем, которые с ними спорили". Несмотря на все эти споры и
перенесенные поругания, праведного Дионисия заключили в курной и угарной
избе Новоспасского монастыря, кормили в проголодь и, когда вздумается,
сажали на цепь, заставляли каждодневно класть по тысяче поклонов. В конце
порешили обвиненного в ереси навечно заточить в Кирилло-белозерском
монастыре и только за бездорожьем приостановились исполнением указа. В это
время вернулся из польского плена царский родитель Филарет патриархом, взял
сторону Дионисия и оправдал его тем, что навел справку у всех вселенских
патриархов в их требниках. Местная и мелкая церковная смута затихла.
Исправление книг продолжалось без помехи, а роковое слово приказано
уничтожить и не говорить. Чтоб старый поп не натыкался, а бойкий и грамотный
не набегал на это слово, - указано его замазать (пишущему эти строки
доводилось в архангельских церквах видеть это слово в книгах дониконовской
печати заклеенным бумажкой).
Указ исполнили. Описывали между прочими нижегородские десятины
Костромского уезда, юрода Кинешмы и Кинешемского уезда поповские старосты
(т. е. благочинные): "привез Воскресенский поп Стефан Дементьев с посаду и
из уезду десять служебников печатных, да служебник письменной, да потребник
печатной. Что приложено в них было прилог "огня" в водосвящение
богоявленский воды в молитве: Сам и ныне Владыко, освятив воду сию Духом
твоим святым, а прилог огня в том в одном месте в них замазали". И такие
операции произвели в 12 случаях (см. "Русская Историческая Библиотека", изд.
археологическою комиссиею, т. 2, Спб., 1876 г., под " 221).
Успокоившись таким образом на том, что замазали чем-то слово в книгах;
но что могли предпринять против языка поповского, который, как и у всех
простецов, оказался без костей и молол, по навыку? Легкое ли дело с таким
легким словом бороться, когда натвердело оно в памяти и закреплялось на
языке не один только раз в году, именно за вечерней под Богоявление, а
срывалось с перебитого языка и пред Иорданью на другой день, и во многие
дни, когда приводилось освящать воду в домах по заказу, и на полях по
народному призыву, и на Преполовение, и на первого Спаса по уставу, и в
храмовые и придельные церковные праздники для благолепия и торжества перед
литургиями.
Стали спотыкаться на этом лишнем и запретном роковом слове чаще всех,
конечно, старики-священники, у которых, по выражению царской грамоты,
"обычай застарел и бесчиния вкоренились". Как его не вымолвить, когда
сроднился с ним язык? Старый священник, хотя, по пословице, воробей старый,
которого на мякине не обманешь, да и слово - тоже воробей: вылетит - не
поймаешь. Стало быть, тут спор о том, кто сильнее? Догадливый и памятливый