"С.В.Максимов. Крылатые слова" - читать интересную книгу автора

стережется не попасть впросак. Идет у него все по-хорошему, начинает истово
и ведет по уставу косно, со сладкопением, не борзяся, а попало слово на
глаза, то и пришло на мысль, что приказано: говорить его, или вовсе не
говорить? А легкое слово тем временем село на самом кончике языка: и
сторожит, и дожидается, когда ему спрыгнуть придет черед и время, и вылетит,
что воробей: лови его. Да изъимется язык мой от гортани моея! В книге-то
слово запретили, а в памяти тем самым закрепостили еще больше. А тут, вон и
свидетели беды такой обступили со всех сторон; другие даже нарочно и уши
насторожили, словно облаву сделали, как на какого-нибудь зверя.
В самом деле, как на тот раз и свидетелям быть спокойными и
безучастными: скажет поп это слово и точно горячий блин схватил или
проглотил ложку щей, с пылу горячих. Потянул с силой воздухе, тряхнул
головой; иной и ногой с досады пристукнул и плечами покрутил. Обидчивый, и
нетерпеливый с досады, надумал поправляться и опять налетал на беду. И
дивное-то дело: смотрит поп в книгу, пред ним слова стоят, а он про огонь
вспоминает, и про него говорит.
Так и сложилась в то время (и до нас дошла) насмешливая поговорка: в
книгу глядит (или на воду глядит), а огонь говорит. С тех самых пор начал
огонь жечь попа в особину, в исключение пред другими. Стала ходить
вековечная, несокрушимая в правде пословица о неизбежности для всякого
человека беды и греха, с новым привеском, вызванным полузабытым неважным
историческим случаем.
Впрочем, только этою незлобивою насмешкою народ и покончил с церковным
словом, смущавшим священников, но сам нисколько не убедился в том, чтобы
легкой помаркой можно было покончить с великим смыслом и глубоким значением
самого слова и объясняемого им предмета. С огнем не велит другая пословица
ни шутить, ни дружиться, а знать и понимать, что он силен. Силен живой
огонь, вытертый из дерева, тем, что помогает от многих при ток и порчей с
ветру и с глазу, а, между прочим, пригоден при скотском падеже, если
провести сквозь него еще не зачумленную животину. Божий огонь, то есть
происшедший от молнии, народ боится тушить, и если разыграется он в
неудержимую силу великого пожара, заливает его не иначе, как парным коровьим
молоком. Огонь очищает от всякие скверны плоти и духа, и на Ивана Купалу
прыгает через него вся русская деревенщина, не исключая и петербургских, и
заграничных немцев. Святость огня, горевшего на свече во время стояний, на
чтении 12-ти евангелий в Великий Четверг признается и почитается даже в
строгом Петербурге, и непотушенные свечи из церквей уносятся бережно на
квартиры. В местах первобытных и темных, где, как в Белоруссии, языческие
предания уберегаются цельнее, почитание огня обставляется таким множеством
обрядов, которые прямо свидетельствуют о том, что в огне и пламени не забыли
еще старого бога Перуна. На Сретеньев день (2-го февраля) в тех местах, в
честь огня, установился даже особый праздник, который зовется громницей.
В юридических обычаях еще с тех времен, когда люди находились в
первобытном состоянии, огонь служил символом приобретения собственности.
Вожди народных общин, вступая на новые земли, несли горящие головни, и вся
земля, которую они могли занять в течение дня с помощью огня, считалась
собственностью племени. Так как огнем же добыты от лесов пашни и у нас по
всей Руси, то поэтому в древних актах населенные, при помощи таких способов,
места постоянно называются огнищами и печищами. Около очага, около одного
огня группировались потом семьи, из них вырастали целые села. Появилось в