"С.В.Максимов. Крылатые слова" - читать интересную книгу автора

"Вот тут я тебе на Миколу рассказываю (заметил старик): да, надо быть,
он самый и был, затым, что у него в руках ни откуда меч взялся, как его и на
иконах пишут. А черковь-то свою он завсегда при себе имеет. Носит он ее на
другой руке: за то, знать, он попа-то и попрекнул при встрече.
"Дошло у них дело до рассчета. Богатый мужик в своем слове тверд, что
камень: привел их в кладуху, кладену из кирпича, да столь большую, что и
сказать неможно. Справа стоят сусеки с золотом, слева стоят сусеки с
серебром: по медным деньгам лаптями ходят, денег - дивно. "Берите, сколько
на себе унесете!" И почал поп хватать горстями золото: полну пазуху навалил,
полны карманы наклал (знаешь, какие они шьют глубокие), в сапоги насовал, в
шапку: "жадает". Начал уж за щеки золотые деныи закладывать, да еще товарища
в бок толкает: "что же ты не берешь?" - и приругнул даже, - "победнился". -
А мне-ка (говорит старец) - ничего не надо. "Да хоть чего-нибудь схвати!
(поп-от). Сказано: поповы глаза завидущие, руки загребущие. Взял старец с
полу три копиецки и разложил по карманам, третью за пазуху пехнул. И из села
пошли. Поп "одва" ноги волочит, - столь тяжело ему! Прошли лесом, а он и
"пристал": отдохнуть припросился, "сясти" по-хотел. Из себя "телесной" такой
мужик был!
"Пеняет ему старец, святой угодничек:
"- Вот ты денег-то нахватал, а хлеба на дорогу не выпросил. Денег при
себе много, купить не у чего, а на животе сскет": Я, вот, запаслив: у меня
три просвирки осталось. Одну дам тебе, другую сам съем. Отдохнем, да поспим
маленько, проспимся: я третью просвирку пополам разломлю". Съел поп свою
просвирку, да словно бы ему еще хуже стало. Скажу уж, согрешу с попом
вместе: поповою брюхо из семи овчин шито. Старец положил кулачок под головку
и заснул батюшко, а поп-от из кармана у него просвирку-ту схитил и съел, и
спит, словно правой. Пробудился старец: нету просвирки. "Ты, поп, съел?" -
Нету, говорит. сможет, зверь лесной приходил?" - Мало ли его по лесу-то
шатается. "А может, и птица стащила?" - Да ивон коршун-то над головами
вьется, - знать разохотился: глядит он, нет ли у тебя еще запасной, а я не
ел. "Делать нечего - дальше пойдем!"
"- Похряли и опеть. Супротив пала им наустрету река большая да широкая,
что наша Печорушка: воды-те благо. А на ней - ни карбасика, ни лодочки, хоть
бы на смех колода какая, плот сказать. Поп затосковал, "беднится", а старец
догадался: "иди за мной, ничего, что нет на реке мосту". И пошли по водам,
как по стеклышку. На середке-то старец остановился, да на самом-то глубоком
месте помянул и спросил о просвирке. - "Нету, говорит поп: не ел". И стал
тонуть. "Признавайся до зла: вишь, как худо бывает". - Нету, сказывает: не
видал просвирки. Охлябился поп, что "урасливой" (упрямой) конь. И по шею в
воду ушел. И в третий раз уж из-под воды выстал, высунул голову: и булькает,
и волоса отряхивает, и захлебывается, а все свое твердит: "не ел я твоей
маленькой просвирки: много ли в ней сыти-то? Обозлит только!"
- "На нет и суда нет: пойдем, значит, дальше. Вышли на берег - отдыхать
надо. - Ты бы, батько, посчитал, сколько ухватил с собой денег-то. - "А
теперь и впрямь самое время". Хватил поп в карман, - и вытащил уголья.
Сунулся в другой - те же самые черные-расчерные уголья, и за пазухой они же,
а в сапогах уж он надавил одну черную пыль. Так он и заревел, задиковал. А
старец почал его унимать, да разговаривать. - "Ужоткова, бает, и я свои
денежки смекну". Взял рукой в карман, где лежала копиецка, - вытащил
пригоршню золота; где другие две копиецки лежали, там то же самое золото. У