"С.В.Максимов. Куль хлеба и его похождения " - читать интересную книгу автора

отобрать сотню зерен (да не успел попробовать), учили отобранные эти зерна
положить между мокрыми тряпками и держать в теплой избе: если-де не дадут
ростков только пяток зерен - значит, хороши, если не выйдет два десятка
зерен - отдавай семена бабе на солод, а сам иди покупать новых, чужие семена
одобряют, велят менять и на свои долго не надеяться. Привозные семена лучше:
свои деревенские вырождаются (то есть перерождаются). Все сделал, все
выполнил, как указано. Вот и на пашню вышел к вечеру, чтобы пала роса, и
утром на самой заре заборонил семя, пока не успело обсохнуть. Сообразил и
то, что месяц не в новолунии и посев ранний, чтобы озимь до морозов успела
подрасти и к холоду привыкнуть. Можно бы посмелее ходить, побойчее семена по
пашне раскидывать; все соблюл, что заповедано.
И опять защемило сердце, как только промелькнули в уме голые плечи
ребяток: и рубашонки сползли, и на осень обуточек нет, и на зиму шапку им
захожий человек подарил. Не лучше ли от такого сраму в эту же матушку сыру
землю вместе с зернушком лечь да и заныть в ней? Хорошо еще, если с соседями
та же беда случится, и на них выпадет горе такое же, и они пойдут по богатым
да по счастливым, и они станут просить подаяния: на людях и стыд легче.
Одному - беда!
Ходит по полю сеятель босым. На груди висит на веревочках лукошко с
отборными зернами. Берет он оттуда горсть за горстью и с тайной неслышной
молитвой бросает семена по продольным бороздкам, которые провела соха. То
обеими руками, то одной рукой присноравливается он швырнуть семена так,
чтобы разбрасывались они равномерно. Сеет молча, словно совершает священное
таинство: песня и на ум нейдет, а ходят в голове невеселые мысли. Устанет
рука на маху, бросает семена на бок лукошка, чтобы, отскакивая от него,
ровнее рассыпались по пашне.
Посеял наш пахарь озимь. Веселые ребятки проехались по полю опять с
бороной: зарыли посев в землю, опять повиляла борона боками своими по полю,
иногда такая простая, что скорее можно метлой назвать. Борону бросили тут
же: не жалко, инструмент дешевый, деревянные зубья не покупные, старые
иступились - новые на будущий год чесать и пушить землю станут честнее и
легче. Вот зернышко полежало в земле, вспрыснуло поле осенним дождем, зерно
почуяло влагу, которую любит, - сказалось под землей и дало наверх зеленый
росток, зеленую травку. Когда все кругом начинает вымирать, желтеют и
краснеют листья и трава, - озимь отливает яркой зеленью, как веселая
весенняя трава, но недолго. Осенний холод и ее не помилует, скоро травка
озимой ржи поблекнет, замерзнет и обвалится. Когда долго стоят светлые дни,
и озими продолжают расти, то, чтоб они не вышли в дудку, на них напускают
скот, чтобы он стравил всю траву и спас в зерне силу. Это зовется толокой,
потравой. Это, впрочем, к лучшему: не теряя теперь своей силы наверху, зерно
под землею будет выпускать ростки вниз, будет корениться (делать корни) и
куститься в мягкой и сочной земле, пока не ударит зима со снегом. Запушит
землю первоснежьем, забросает ее потом снегом; зерну хорошо, зерно засыпает
в тепле. Снег для зерна - теплая шуба, а мокрый снег для него благодать, для
хозяев - счастье. Сверху снегов в воздухе трещит мороз и хватает за уши, под
снегом тепло. Да и на зерне своя шуба, то есть шелуха - угрева твердая и
надежная. Рожь за то, что лежит всю зиму в земле, называется озимою в
отличие от яри, ярицы, ярового, то есть овса, ячменя и пшеницы, то есть
однолетних, которые сеются весною и снимаются осенью. Впрочем, озимою бывает
в некоторых местах пшеница, как бывает и яровая рожь.