"Нинель Ильинична Максименко. Ищи Колумба! " - читать интересную книгу автора

Но я махнула рукой и побежала к шкафу доставать пластинку. Мы слушали
Четырнадцатую. Это такая музыка, которая сразу отрезает тебя от всего, что
ты чувствовал, думал. Как будто кто-то берет тебя, как щенка, за загривок
и бросает с знакомой земли в черноту неба. Я не могу сказать, что мне все
понятно в этой симфонии. Но чувство, что я оторвана от земли и меня носит
где-то там в черноте, я испытывала каждый раз, когда слушала
Четырнадцатую. И это было жутковато.
- Это великая музыка, - сказал Матвей, когда я сняла пластинку. - Да,
это великая музыка. Шостакович сдвинул пределы жизни и смерти. Он услышал
жизнь в смерти. Я чувствую, что меня уже нет, я превращаюсь в холодного
болванчика, меня едят черви, но и они умирают, и через мои кости
прорастают корни деревьев. Но и их срок кончится, и они засохнут. Мои
останки вместе с останками корней размоют дожди, разнесет ветер, и от меня
останутся лишь пылинки. Но пылинки эти не погибают, они носятся в космосе,
они стремительно бегут в общем движении, и, может быть, одна пылинка,
оставшаяся от меня, станет началом новой планеты...
Мама задумчиво посмотрела на Матвея.
- У вас свое понимание этой вещи. Вашему оптимизму можно
позавидовать. Я в этой вещи чувствую прежде всего трагизм смерти. Она
приходит по-разному. Иногда человек готовится к ней загодя и встречает ее
окруженный толпой близких и провожаемый напутствием священника, как будто
отплывает в дальний путь, а иногда она глупа и внезапна: шел по улице, и
на тебя упал балкон. Иногда это избавление от мук, и она желанна, а иногда
ужас невыносимого страха охватывает человека. И все же смерть всегда
одинакова. Как ни крути, а это самая большая и самая трагическая тайна. И
мы ничего не знаем о ней. Ровно столько же, сколько знали, когда грелись у
костров и жили в пещерах.
- Дарья Георгиевна, а тайна рождения? Разве это не сильнее и не
величественнее?
- Нет, конечно, нет! О рождении мы знаем куда больше, и не только
знаем, скоро будем управлять рождением. Белок - в сущности, основа жизни -
уже создается искусственно. Да мы не успеем оглянуться, как настанет
время, и мы будем выращивать младенцев в пробирке, а бифштексы
синтезировать из дыма. А вот тайна смерти... я не уверена, что
человечеству вообще удастся открыть эту тайну. Развитие медицины, более
обеспеченная жизнь - все это только оттяжка, жалкая оттяжка, и все равно
жизнь человека будет проходить в вечном ужасе перед пропастью смерти.
- Я не ожидал встретить в вас такой пессимизм, Дарья Георгиевна...
- А я и не называю это пессимизмом. Вот животные вовсе не знают, что
такое пессимизм, а страх смерти им знаком, это у них в крови, они с этим
рождаются, они получают его по наследству от предков. То же и у человека.
Конечно, у человека это несколько заглушается разумом, но только отчасти.
А вообще я считаю, что страх смерти, увы, - это неизбежный компонент
естественного гармоничного человека. Пожалуй, даже именно это - конечная
неизбежность для всех и создала у человечества какие-то самые общие
нравственные нормы, в частности - уважение к могилам предков. Помните у
Пушкина:

Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу -