"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

Она догадывалась, что теперь он уже не уйдет, даже узнав ее имя, но
делала вид, будто еще боится этого. "Положимся па судьбу", - сказала она
себе, ибо в глубине души была уверена в победе. Немного не доходя церкви,
она потребовала, чтобы дальше он шел один: "Из-за лавочников - они все меня
знают и пустят сплетню".
- Хорошо, но только после того, как я узнаю... Не глядя на него, она
быстро проговорила:
- Мария Кросс.
- Мария Кросс?
Ковыряя землю зонтиком, она поспешила добавить:
- Сначала узнайте меня получше...
Ошеломленный, он не сводил с нее глаз: "Мария Кросс!" Значит, вот она,
та самая женщина, чье имя он впервые услышал в один из летних дней на Аллее
Турни, когда публика разъезжалась со скачек... Она проехала в коляске,
запряженной парой рысаков, и кто-то рядам с ним сказал: "Вот это женщина,
что ни говори!" И еще ему вдруг вспомнилось, как в то время, когда он
принимал лечебные души и из-за этого был вынужден в четыре часа уходить из
коллежа, он нередко обгонял на улице юного Бертрана Ларусселя, уже полного
спеси; длинные ноги в гетрах из рыжей кожи. Иногда его сопровождал слуга,
иногда священник в черных перчатках, в сутане с высоким воротником. Из всех
"больших" единственно Раймон пользовался у "средних" грозной славой; чистый
и набожный Бертран, когда Раймон шел с ним рядом, пожирал глазами этого
"порочного типа", не подозревая, что в глазах "порочного" сам он был окутан
манящей тайной. В то время еще жива была г-жа Ларуссель, и по городу, да и в
коллеже, ходили нелепые слухи: Мария Кросс, говорили одни, желает стать
законной женой Ларусселя и требует от своего любовника, чтобы он пустил по
миру всех своих домочадцев; другие уверяли, будто она ждет, пока г-жа
Ларуссель умрет от рака, чтобы потом обвенчаться в церкви с вдовцом. Но раз
Раймон видел в окне кареты рядом с Бертраном бескровное лицо его матери, о
которой дамы Курреж и Баск говорили: "Вот страдалица! И с каким достоинством
она переносит свои муки! Можно сказать, что она проходит чистилище еще
здесь, на земле... Такому мужу я бы с презрением плюнула в лицо и, конечно,
бросила бы его". Как-то раз Бертран Ларуссель вышел из школы один. Услышав,
что сзади, насвистывая, идет "порочный тип", он прибавил шагу, но Раймон
приноровился идти с ним в ногу, не спуская глаз с короткого пальто и фуражки
из одинаковой английской материи, необыкновенно красивой. Каким роскошным
казалось ему все, что принадлежало этому мальчику! Когда Бертран бросился
бежать, из его ранца выпала тетрадь, но прежде, чем он это заметил, Раймон
успел ее подобрать. Мальчик вернулся назад, бледный от страха и ненависти:
- Отдай!
Но Раймон, усмехаясь, вполголоса прочитал надпись на обложке: "Мой
дневник".
- Дневник юного Ларусселя - это, наверное, интересно.
- Отдай тетрадь!
Раймон вбежал в ворота городского парка и свернул в пустынную аллею;
позади он слышал прерывистый жалобный голос: "Отдай, я скажу!" Но "порочный
тип", забравшись в гущу кустарника, дразнил Бертрана, который вскоре выбился
из сил и, упав на траву, громко рыдал.
- На, держи свою тетрадь, свой дневник, идиот!
Он поднял мальчика, вытер ему глаза, отряхнул пыль с английского