"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

половины шестого".

Никогда еще доктор не получал от нее менее выспренного письма, где к
тому же не было ни слова о здоровье и о лечении. Он перечитал письмо
несколько раз и то и дело ощупывал его в кармане, убежденный в том, что это
свидание будет не таким, как другие, и что он сможет открыться ей в своей
любви. Но поскольку сей ученый муж не раз уже замечал, что его предчувствия
не сбываются, то упорно твердил себе: "Нет, нет, это не предчувствие, в моем
ожидании нет ничего противного логике: я написал ей сердитое письмо, она
ответила любезно, и теперь от меня зависит, чтобы разговор с самого начала
принял более интимный, более доверительный оборот...
В экипаже, по пути из лаборатории в больницу, он рисовал себе
предстоящее свидание, неустанно сочинял весь диалог. Доктор принадлежал к
числу мечтателей, которые никогда не читают романов, ибо никакой чужой
вымысел не может для них сравниться с их собственным, где они играют главную
роль. Едва выписав рецепт какому-нибудь пациенту, еще у того на лестнице,
он, как собака, отрывающая спрятанную кость, сразу же возвращался к своим
фантазиям, хотя порой их стыдился, - этот робкий человек только в
воображении наслаждался радостью покорять людей и вещи своей всемогущей
воле. В мыслях своих доктор, в жизни столь щепетильный, не знал удержу, не
останавливался перед самой ужасающей расправой - вплоть до истребления всей
своей семьи ради того, чтобы начать новую жизнь.
Если в течение двух дней, еще отделявших его от свидания с Марией
Кросс, доктору не пришлось подавлять в себе подобные мысли, то лишь потому,
что в истории, придуманной им для собственного утешения, не обязательно было
кого-то убивать, - надо было только порвать с женой, как делали у него на
глазах столь многие из его собратьев, порвать без каких-либо иных оснований,
кроме гнетущей скуки, которую он испытывал подле нее. В пятьдесят два года
еще не поздно насладиться несколькими годами счастья, быть может, и
отравленного угрызениями совести, - но почему тот, кто не изведал его
совсем, должен сопротивляться хотя бы призрачной радости? Его присутствие
отнюдь не делает счастливой его желчную супругу... А дочь, а сын? Он уже
давно примирился с мыслью, что они его не любят. Нежность детей? После
замужества Мадлены он узнал, чего она стоит. Что касается Раймона, то он не
дает к себе подступиться, а значит, не заслуживает того, чтобы отец приносил
себя ему в жертву.

* * *

Доктор чувствовал, что воображаемые картины, которыми он себя тешил,
весьма не схожи с его обычными мечтаниями. Даже когда он, бывало, одним
махом истреблял всю свою семью, он, несомненно, испытывал некоторый стыд, но
никакого раскаяния, скорее сам себе казался смешным: то была пустая игра
ума, которая не затрагивала глубин его существа. Нет, он никогда не думал,
что способен быть чудовищем, и не считал себя отличным от других людей,
каковые, по его мнению, все оказывались сумасшедшими, едва лишь оставались
наедине с собой, вне контроля окружающих.
Но в течение двух суток, прожитых им в ожидании этого воскресенья, он
чувствовал, что всей душой предался своей мечте и что мечта эта стала для
него надеждой. Он слышал в сердце отзвук предстоящего разговора с Марией, -