"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

слышал так отчетливо, что не представлял себе, как между ними могут быть
сказаны иные слова, кроме тех, что он придумал. Без конца шлифовал он свой
сценарий, суть которого составлял следующий диалог:
- Мы оба находимся в глубоком тупике, Мария. Нам остается либо умереть,
разбившись о стену, либо жить, начав все заново. Вы никогда никого не
любившая, навряд ли сможете полюбить меня. Вам остается всецело ввериться
мне - единственному человеку, способному за свою нежность ничего не
требовать взамен.
В этом месте он как бы слышал протест Марии:
- Вы сошли с ума! А ваша жена, ваши дети?
- Я им не нужен. Заживо погребенный имеет право, если он еще в силах,
поднять придавивший его камень. Вы не в состоянии измерить пустыню,
отделяющую меня от моей жены, моей дочери, моего сына. Слова, которые я к
ним обращаю, до них не доходят. Животные прогоняют от себя детей, когда те
вырастают. А самцы чаще всего их вообще не узнают. Чувства, переживающие
свою функцию, выдуманы человеком. Христос это знал, ибо требовал, чтобы его
предпочли всем отцам и всем матерям, и осмелился гордиться тем, что пришел
разлучить жену с мужем и детей с теми, кто произвел их на свет.
- Не равняйте себя с Богом.
- Разве я не являю для вас его подобие? Не мне ли вы обязаны
потребностью в самосовершенствовании? (Тут доктор перебил себя: нет, нет,
никакой метафизики!)
- А ваша практика, ваши больные? Репутация человека, творящего добро...
Подумайте, какой скандал!
- Если бы я умер, им бы все равно пришлось обходиться без меня. Кто из
нас незаменим? А ведь речь действительно идет о том, чтобы умереть, Мария,
умереть для нынешней моей одинокой и трудной жизни и возродиться рядом с
вами. У моей жены останется принадлежащее ей состояние. Я вполне сумею вас
обеспечить: мне уже сейчас предлагают профессуру в Алжире и в Сантьяго...
Детям я оставлю то, что мне удалось скопить по сегодняшний день...
На этом месте воображаемого разговора экипаж остановился у больницы.
Доктор переступил ее порог с видом все еще отсутствующим, с глазами
человека, освободившегося от чар, о которых он даже не знал. Покончив с
делами, он опять с какой-то затаенной жадностью предался своим мечтам,
повторяя про себя: "Я сошел с ума, и все же..." Он знал кое-кого из коллег,
кому удалось воплотить в действительность этот прекрасный сон. Правда, если
их беспорядочная жизнь заранее подготовила общественное мнение к такому
скандалу, то про доктора Куррежа весь город в один голос твердил, что это
святой. Ну и что? Именно потому, что он не по праву присвоил себе эту
репутацию, каким облегчением будет сбросить с себя ее бремя, им не
заслуженное. Ах! Наконец-то почувствовать людское презрение к себе! Да, он
найдет для Марии Кросс и другие слова, кроме наставлений к добру и
поучительных советов, он поведет себя, как мужчина, который любит женщину и
завоевывает ее силой.

* * *

Наконец занялась заря этого воскресенья. В такие дни доктор имел
обыкновение делать только самые неотложные визиты, не заезжая в свой кабинет
в городе, где он принимал всего три раза в неделю и где всегда было полно