"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

взялся было за шляпу, как вдруг в вестибюле послышались шаги, и весь он
словно оборвался и полетел в пустоту. Дверь отворилась, но перед ним
предстала не женщина, которую он ждал, а Виктор Ларуссель.
- Вы слишком балуете Марию, доктор.
Ни нотки подозрения в голосе. Доктор улыбнулся этому безукоризненно
светскому человеку в бежевом костюме, сангвиничному, излучавшему довольство
и самодовольство.
- Какая пожива для вас, врачей, все эти неврастенички и мнимобольные
женщины. А? Нет, я шучу, доктор, ваше бескорыстие всем известно. Мне
чертовски повезло, что Марии попался такой редкостный экземпляр вашей
породы. Знаете, почему она до сих пор не вернулась? Мадам изволила
отказаться от экипажа, это ее последний каприз. Между нами говоря, она,
по-моему, с дуринкой, но красивой женщине это даже придает пикантность, а?
Как вы думаете, доктор? Старина Курреж! Рад вас видеть, оставайтесь у нас
обедать, Мария будет очень довольна, она вас обожает. Нет? Ну так, по
крайней мере, дождитесь ее возвращения, ведь я только с вами и могу о ней
говорить.
"Я только с вами и могу о ней говорить..." Такой блестящий,
преуспевающий человек, и вдруг эта душераздирающая фраза. "Эта связь, -
думал доктор в увозившей его карете, - скандализует весь город, а между тем
любовь к Марии - единственное благородное чувство у этого болвана. В
пятьдесят лет он показал, что способен страдать из-за женщины, и хотя он
владеет ее телом, ему этого мало. За пределами его привычного мира, его
общества, его дел, его конюшни для него отныне существует нечто более
высокое - его страдание... Не все так уж глупо в романтической концепции
страсти. Мария Кросс! Мария! Горько, бесконечно горько, что я ее не видел,
но еще горше, что она и не подумала меня предупредить. Видимо, я мало что
значу в ее жизни: она пропускает свидание со мной, даже не вспомнив о нем...
Минуты наших встреч для меня были бесконечностью, а для нее ничем...
Доктор вздрагивает, услышав какие-то слова: его мать решила прервать
молчание. Старая женщина тем временем тоже следовала по наклонной тропе
своих тайных тревог и не думала больше о неизвестной ей ране сына,
обратившись к тому, что неотвязно занимало ее, - к отношениям с невесткой.
- Я ей потакаю во всем, она только и слышит от меня: ну, конечно, дочь
моя, извольте, как вам будет угодно. Ни в чем ей не перечу. С тех пор как
Люси дала мне понять, что все состояние принадлежит ей... Слава богу, ты
зарабатываешь достаточно. Правда, когда ты на ней женился, у тебя не было
ничего, кроме надежд на будущее, а за ней стояла семья Булассье, эльбефских
сукноделов. Конечно, в то время их фабрики еще не были тем, чем стали
теперь, и все же она могла бы сделать более выгодную партию. "Когда у тебя
есть деньги, хочется, чтобы их стало больше", - вот что она мне как-то
сказала в связи с замужеством Мадлены. Но не будем жаловаться, - если бы не
слуги, можно было бы жить. "Самое ужасное на свете, дорогая мамочка, это
когда слуги разных хозяев должны уживаться на одной кухне".
Он коснулся губами материнского лба, оставил дверь приоткрытой, чтобы
ей было не так темно спускаться по лестнице, и машинально повторил: "Самое
ужасное на свете...

* * *