"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

тотчас дал его; серьезным, спокойным голосом он похвалил эту женщину, без
конца заклинавшую его:
- Вы такой замечательный человек... вы самый благородный из всех, кого
я когда-либо знала... одного вашего существования довольно, чтобы заставить
меня уверовать в добро...
Он пытался протестовать.
- Я совсем не такой, как вы думаете, я всего только жалкий человек,
снедаемый желаниями, так же, как другие...
- Вы бы не были святым, - возражала она, - если бы не презирали себя.
- Нет, нет, Мария! Какой там святой! Если бы вы знали...
Она взирала на него с безмерным восхищением, но ей никогда не случалось
беспокоиться о нем, как беспокоилась его жена, или хотя бы замечать, что он
плохо выглядит. Восторженное преклонение, которым удостаивала его эта
женщина, делало его любовь безнадежной. Ее восхищение воздвигало перед его
страстью каменную стену. Будучи вдалеке от Марии Кросс, несчастный убеждал
себя, что нет на свете препятствий, которых такая сильная любовь не могла бы
преодолеть, но стоило ему снова очутиться лицом к лицу с молодой женщиной,
так почтительно ловившей каждое его слово, - и он сдавался перед
очевидностью своего непоправимого несчастья: ничто на свете не могло бы
изменить характера их отношений, она не любовница его, а ученица, он не
любовник, а наставник. Протянуть руки к этому распростертому телу, привлечь
его к себе было бы таким же безумием, как разбить это зеркало. А ведь он еще
не подозревал, с каким нетерпением Мария ждала, чтобы он ушел. Внимание
доктора ей льстило - при ее унизительном положении она не могла не ценить
знакомство с таким видным человеком, но до чего же ей было с ним скучно! Не
догадываясь, что его визиты ей в тягость, доктор с каждым днем все сильнее
чувствовал, что больше не в силах скрывать свою тайну, и уже так плохо
скрывал ее, что лишь бесконечным равнодушием к нему Марии можно было
объяснить, почему она до сих пор ничего не заметила. Если бы она испытывала
хоть проблеск влечения к доктору, его любовь бросилась бы ей в. глаза. Увы!
Какой рассеянной может быть женщина в присутствии человека, которого она
хоть и уважает и даже чтит и обществом которого гордится, но с которым ей
нестерпимо скучно, - это уже отчасти открылось доктору, открылось настолько,
что он совсем пал духом.
Доктор поднялся, прервав Марию Кросс на полуслове:
- Ах, - сказала она, - конечно, ведь вы не располагаете собой, вас ждут
несчастные... Я не хочу быть эгоисткой и присваивать вас себе.
Он опять прошел через пустую столовую, через переднюю, спустился в
застывший сад, где на него дохнуло холодом. Пока он ехал домой в карете, ему
представилось лицо Люси, участливое и огорченное, - она, наверно, ждет его и
тревожится, и он несколько раз повторил себе. "Только не причинять никому
страданий, довольно и того, что я сам страдаю, не причинять страданий
другим...

* * *

- Сегодня ты выглядишь еще хуже. Чего ты ждешь, почему не пойдешь к
Дюлаку? Если ты не хочешь сделать это ради себя, то сделай хотя бы ради нас.
Можно подумать, будто ты сам по себе, а нас это совсем не касается.
Госпожа Курреж призвала в свидетели Басков, которые беседовали