"Франсуа Мориак. Галигай" - читать интересную книгу автора

доходов от Бельмонта. Все пожирает виноградник. Здесь-то мы смогли бы жить
за счет собственности, но в Париже...
Они уже час сидели под липой, и Галигай все пыталась убедить Николя,
что не собиралась его обманывать. Держа руку в кармане пиджака, он
непрерывно теребил кольцо. Она наверняка знала, что это кольцо при нем.
- Конечно, - говорила она, - ваша мать будет посылать нам продукты из
Бельмонта; когда там заколют, например, свинью, нам что-то перепадет от
этого, а время от времени курицу какую-нибудь пришлют...
- Уж я скорее предпочту лапшу, разогретую на спиртовке.
- И я тоже, милый, - произнесла она совсем тихо, поскольку знала, что
его очень раздражает, когда она называет его "милым". Она не поняла горькой
иронии его ответа.
А он смотрел на тонувший в темноте жалкий материнский дворик -
единственный уголок на свете, который ему никогда не удавалось облагородить
в своих стихах. Он ненавидел пыльную, изрытую курами лужайку и эти клетки с
кроликами, безнадежно портившие даже июньские, благоухающие цветением липы
ночи. От его внимания не ускользнуло, что Галигай встревожена. Нет-нет! Он
не даст ей поводов для тревоги! Он удерживал на устах слова, которые
наполнили бы ее душу счастьем или низвергли бы ее в пропасть отчаяния.
Вернуть жизнь человеку, находящемуся из-за тебя на грани смерти... Такое
искушение одолевало в этот вечер Николя, и оно было гораздо сильнее, чем
желание угодить Жилю. Он хотел бы обладать магической силой, силой, присущей
людям, которых любят. Обладай он этой силой, кровь опять прилила бы к этому
некрасивому лицу, не различимому в темноте; он не касался ее лица, но знал,
что оно было мокрым от слез. Он не выносил, когда рядом с ним кто-нибудь
плакал.
- Не плачьте, - сказал он. - Дайте сюда вашу руку.
Она почувствовала, как он надел на ее безымянный палец кольцо, горячее
оттого, что он так долго держал его в руке. Волна счастья и желания увлекала
ее к сидевшему рядом мужчине. Но она смутно чувствовала, что он, скорее
всего, оттолкнет ее, и поэтому усилием воли подавила в себе эту неистовую
страсть. Она встала и поцеловала его в лоб. Он сказал:
- Я так мало могу вам дать. И заранее прошу простить меня. Не ждите
многого.
- Я жду только счастья жить рядом с вами, в вашей тени. К тому же я
старше вас. Если хотите, я буду вашей старшей сестрой.
- Вам понадобится много терпения, - настаивал он. - Я очень медленно
привыкаю к людям. Кое к кому мне так и не удается привыкнуть. Есть во мне...
как бы вам сказать? Мне приходят на ум слова воскресшего Господа: "Не
прикасайся ко мне..." Вы понимаете?
Да, она понимала. Она сказала покорно:
- Я буду вашей сестрой столько, сколько вы пожелаете. Я привыкла.
Большинство женщин получает все сразу, и от них требуется только быть
женщинами, такими, какие они есть. А я? Я прекрасно понимаю, что только
благодаря собственной настойчивости, да и то если повезет, я войду в вашу
жизнь. Но мне все-таки нужно знать, что и я однажды узнаю счастье.
- Счастье! - сказал он хмуро. - Счастье... А у вас большие запросы! Вы
только подумайте: счастье!
Она прижалась лбом к его плечу, стараясь не зарыдать. Он прикоснулся
губами на этот раз не к ее глазам, а к жиденьким волосам и слегка прижал ее