"Франсуа Мориак. Галигай" - читать интересную книгу автора

- Успокойся: я никогда и не думал, что ты на это способен. Хочешь,
чтобы я сказал кто ты? Самое гнусное, что только есть в этом мире, -
добродетельный человек, у которого все счета в порядке. И если мне вдруг
станет отвратительна добродетель, этим я буду обязан только тебе.
Николя воздел руки к небу:
- Я добродетельный? Ты с ума сошел!
Он смеялся. Он пытался смеяться.
- Ну конечно! Конечно, добродетельный. Скажи, разве ты дорожишь
чем-либо, кроме некоей идеи, кроме своего представления о совершенстве?
- А ты? - спросил Николя. - Ты ведь не стремишься быть негодяем, как
мне кажется?
- Я? Может быть, ради друзей я делал такие вещи, о которых не осмелился
бы рассказать даже тебе. Друг - это тот, кто помогает бросить труп в реку,
не задавая вопросов.
- Только не рассчитывай, что я буду поставлять тебе трупы.
Это было сказано сухо. Жиль коротко попрощался и пошел по направлению к
Дорту. Николя, сидя на парапете, слышал звук удаляющихся шагов. В мире все
умерло, кроме этого звука. Он спрыгнул вниз и побежал. Он задыхался, когда
догнал Жиля, который шел, не поворачивая в его сторону головы.
- Слушай, - произнес он, немного отдышавшись, - у меня есть одна
идея... Да, мне кажется, я мог бы тебе помочь, но дай мне немного времени.
Жиль облегченно вздохнул. Он был доволен тем, что Николя все-таки
покорился ему, но вида не показал.
- Уже сентябрь на дворе, - сказал он. - Поэтому медлить не стоит. А то
есть риск, что не успеем. Она ведь, ты знаешь, такая упорная.
Некоторое время они шли молча. Каждый думал о своем. Вдруг Жиль
спросил:
- А как ты думаешь, ты бы смог... с Галигай?
Николя перебил его:
- Замолчи, ты говоришь отвратительные вещи.
- Что касается меня, - сказал Жиль задумчиво, - то, может быть, у меня
и получилось бы... но только надо было бы...
Он рассмеялся. Ночь перестала быть ночью: Жиль испачкал ее своими
грязными словами. И собор в темноте напоминал огромный ковчег, оставшийся
после потопа и отданный во владение крысам, набежавшим с гниющих полей.
Николя и Жиль подошли к дому г-жи Плассак.
- Не входи, - сказал Николя.

IX

Он не стал зажигать свет на лестнице: может, мать заснула. Хотя нет: он
услышал резкий голос: "Николя!" Пока сын оставался в Дорте, она спала в
маленькой, тесной комнатке на первом этаже. Он вошел без стука и стал у
изголовья кровати. Искусственная челюсть не держала больше ни губ, ни щек.
Глаза без очков казались жесткими, блестящими и не человеческими, а
какими-то рыбьими или птичьими.
- Ты возвращаешься слишком поздно. Я не могу закрыть дверь на задвижку.
Из-за тебя меня когда-нибудь убьют.
Он вздохнул:
- Почему бы не дать мне ключ?