"Франсуа Мориак. Галигай" - читать интересную книгу автора

молчал; и в ответ на ее фразу: "Я обращаюсь к вашему сердцу"; у него почти
случайно вырвалось:
- У меня нет сердца, мадам.
- Я вам не верю! - воскликнула она.
- У меня нет сердца в том смысле, в котором вы это понимаете.
А поскольку г-жа Агата молчала и смотрела на него снизу вверх, он
внезапно сел перед ней, придвинул свой стул так, что его угловатые колени
почти касались ее серой английской юбки, и спросил:
- Что вы пришли мне сказать?
Какой грубиян! Она немного отодвинула свой стул. Он тоже внушал ей
отвращение: она ненавидела в нем эту дремлющую мужскую силу, которую вдруг
сумела пробудить ничего собой не представляющая дурочка, тогда как яркая
личность вроде нее не имеет над ним никакой власти.
- Только вы одна можете убедить госпожу Дюберне, - сказал Жиль. - А
знаете, кого вы напоминаете Николя?
Она покраснела, не в силах сдержать волнения при мысли, что Николя
думает о ней в ее отсутствие, даже сравнивает ее с кем-то.
- Леонору Галигай... вы помните, кто это, Леонора Галигай[1]?
- Да, - сказала она, смеясь. - Она взяла власть над Марией Медичи, не
пользуясь никакими иными средствами, кроме тех, которыми располагает сильная
душа по отношению к слабому характеру. Но вы ошибаетесь, думая, что у г-жи
Дюберне слабый характер.
- Но ведь вы - сильный человек.
- Может быть...
Она вздохнула и, помолчав, сказала:
- А кстати, очень ошибаются те, кто думает, что у Николя Плассака
слабый характер. Он у него вовсе не слабый, отнюдь нет.
- Но он очень хороший друг, он, можно сказать, просто любит меня, -
сказал Жиль.
Он встал, чтобы открыть окно, которое, скорее всего, закрыла служанка
во время грозы, и пробормотал про себя: "Эти бесцветные девицы, даже если
они и моются..." Он полной грудью вдохнул запах намокших под дождем петуний.
Ему показалось, что Галигай обдумывает, как лучше ответить, но она
размышляла над услышанной фразой "Он просто любит меня". Этот юный Салон был
единственным человеком, который мог повлиять на Николя. Если Николя Плассак
и соизволит когда-нибудь жениться на Агате де Камблан, то только ради того,
чтобы обеспечить счастье этому вот грубияну с манерами злобной собаки. С
усилием она произнесла:
- Между нами есть разница. У нас разные задачи: вам ведь не нужно
убеждать Мари... Вам достаточно устранить внешние препятствия. Тогда как в
моем случае...
- Да-да, разумеется! Но я не обещаю вам, что это удастся! - прошептал
он.
Он почувствовал, как запылали его щеки, и вернулся к окну. Что она
думает, эта ужасная девица, что он преподнесет ей Николя? Но было бы
достаточно, если бы Николя просто ввел ее в заблуждение, ненадолго, пока они
с Мари не обручатся. Нет, нет, он не может отдать ей Николя! Ему подумалось,
что отныне запах петуний, омытых грозовым дождем, для него всегда будет
связан с воспоминаниями об этой минуте, когда он, не слишком благородно
воспользовавшись ситуацией, едва не предал своего друга. И он также понял,