"Франсуа Мориак. Подросток былых времен (Роман)" - читать интересную книгу автора

содержание, пока он не получит диплом лиценциата, и даже после этого, если
Симон захочет поступить в Эколь Нормаль и потом готовиться к конкурсу на
звание преподавателя.
По словам госпожи Дюпор, разгадать намерения Симона невозможно. Ей
казалось, что он поддается искушению, но еще колеблется. Настоятель боялся
своим вмешательством все испортить. Я заставил его осознать собственную
тупость. Я видел, что он в трудном положении и не надеется без меня
распутать весь этот запутанный клубок в голове и сердце юного крестьянина,
пересаженного на семинарскую почву и неожиданно оказавшегося- пусть в
масштабах столицы кантона - ставкой в той борьбе, что завязалась во
Франции между государством и церковью, или, вернее, между франкмасонством
и конгрегациями.
Я-то знал, что Симон увильнет от спора еще до того, как он начнется. У
Симона, вероятно, есть в семинарии друг, которому он все рассказывает, но
я для него существо высшей расы, я сын мадам; он любит меня, я уверен, но
для него я так же недоступен, как для меня мадемуазель Мартино или
вечерняя звезда. Он ничего не скажет, разве только...
Я всегда предпочитал писать, а не говорить: с пером в руке не знал
удержу.
- Я мог бы, - сказал я господину настоятелю, - написать Симону письмо,
оно уже сложилось у меня в голове.
- Но он сильнее тебя в богословии...
- Как будто дело в богословии! Я знаю, с какой стороны повести
наступление...
На самом деле я узнал это не более двух минут назад, и все еще было
окутано туманом, но наконец-то я напал на след.
Настоятель твердил свое:
- Заставь его разговориться!
- Повторяю, он ничего мне не скажет. Да и вообще никто никому ничего не
говорит. Я не знаю, в каком это кругу люди объясняются при помощи вопросов
и ответов, как в романах, как в театре...
- Чего ты добиваешься? А чем же еще мы занимаемс целыми днями? Чем
занимаемся мы с тобой сейчас?
- Это верно, господин кюре, но часто ли у нас с вами бывает такая
приманка для разговора? Не помню, чтобы мы с мамой разговаривали иначе,
как банальными фразами, зачастую на диалекте: ведь то же самое говорят и
фермерам и прислуге.
Может быть, нам мешает разница в возрасте или общественном положении,
только у нас нет общего языка... Но я заметил, что фермеры тоже не
разговаривают друг с другом, при встрече они спрашивают: "As dejunat?"
-"Позавтракал?" Важнейший и даже единственный интерес в жизни - это еда,
которую они разминают своими беззубыми деснами, словно жвачку жуют. А
влюбленные, разве они разговаривают? - вздохнул я.
Кюре повторил:
- Чего ты добиваешься?
- Если бы тут была мама, она сказала бы: "Пустомеля!" - и все стало бы
ясно... Но написать всегда можно. Я могу написать Симону великолепное
письмо, он будет его читать и перечитывать, будет носить на сердце...
- Ты одержим гордыней, - сказал настоятель. - Что ты возомнил о себе? -
И после недолгого молчания: - Что ты ему напишешь? Ты его совсем не знаешь.