"Франсуа Мориак. Фарисейка" - читать интересную книгу автора

- Мы еще успеем познакомиться, - произнес священник.
Слова эти были сказаны холодным, равнодушным тоном. Не пускаясь в
дальнейшие разговоры, хозяин провел их на третий этаж, чтобы показать
мальчику отведенную ему комнату. Комнату эту выгородили из чердака,
побелили мелом, поставили только самую необходимую мебель, зато все кругом
блестело чистотой, а окошко выходило на старенькую церковь, стоявшую среди
погоста, на равнину, где между сосен прятался Сирон, крохотный приток
Гаронны; однако даже отсюда, сверху, можно было проследить бег воды по
особенно нежной зелени прибрежных зарослей ольхи.
- Я сплю и работаю прямо под этой комнатой, так что нас разделяют одни
половицы. Даже дыхание его мне будет слышно.
Папский зуав заверил, что это ничуть не лишняя мера предосторожности и
что с такого удальца "нельзя спускать глаз ни днем, ни ночью". Когда они
перешли в просторную комнату нижнего этажа, которую аббат называл
гостиной, где стояли столик и четыре кресла, а обои пестрели пятнами
сырости, полковник шепнул на ухо священнику:
- Мне нужно поговорить с вами наедине. А ты отправляйся в сад и жди,
когда тебя позовут... А ну, живо!
Но кюре прервал его и проговорил спокойным тоном:
- Прошу прощения, полковник, но я предпочитаю, чтобы он присутствовал
при нашей беседе. Это входит в мою систему воспитания, и я прошу оказать
мне доверие: ребенок должен точно знать, что ему ставят в вину и что
именно в нем следует исправлять.
- Я вас предупреждаю, что это чревато неприятными последствиями... Вы
же его еще не знаете... Мне было бы свободнее без...
Полковник хмурился, но кюре настоял на своем. Итак, Жан остался и
торчал посреди гостиной, устремив взгляд на дядю.
- Ну, как бы вам проще объяснить? Дубина, господин кюре, - этим все
сказано. Словом, неисправимый, не-ис-пра-вимый, - повторил он по слогам
своим резким голосом.
Да-да, другого слова он не находил. Как многие люди, мнящие себя выше
других, он располагал весьма скудным запасом слов и восполнял этот пробел
стертыми языковыми штампами, сравнениями, модуляцией голоса и жестами.
- Его хоть убей, господин кюре... Правда, иной раз он может пойти на
попятный, надеясь избежать взбучки. И вместе с тем не глуп, не без
способностей... Но обязанностей своих не выполняет, уроков не учит...
- А что он любит? Я имею в виду, какие у него вкусы, склонности?
- Что любит? - полковник даже онемел. - И в самом деле, что ты любишь?
Бездельничать? Это само собой ясно, а еще что? Да ну же, отвечай!.. Вот
видите! Видите, каков он! Отвечай, или я тебя изобью!
Кюре удержал карающую длань полковника.
- Не надо, я потом сам узнаю его склонности.
- Склонности? Ну и скажете вы тоже, господин кюре. Но меня не
проведешь. А он, он узнает вашу систему, которая, надеюсь, не особенно
сложна, - добавил он, подмигнув священнику. - С дрянной лошадью у меня
одна система - шпоры да хлыст... Я не зря сказал "с дрянной"... Мне бы
хотелось кое о чем поговорить с вами наедине.
Жан де Мирбель залился краской. Он низко наклонил голову, и теперь
священник не видел его лица, а только волосы.
- Вряд ли нужно добавлять, что я действую в качестве опекуна и от имени