"Франсуа Мориак. Фарисейка" - читать интересную книгу автора

- Вот этого-то я и не боюсь, мадам Брижит. Тут я спокойна: мне хватит
мужества на двоих, и, пока я жива, он ни в чем не будет нуждаться, если
даже мне придется идти в поденщицы... У него будет все самое необходимое и
даже больше...
- У вас не такое уж блестящее здоровье, секретарская работа, которую вы
выполняете здесь - а это сущий пустяк, - и то для вас уже непосильная
нагрузка сверх ваших преподавательских обязанностей. Я вам это не в упрек
говорю.
И в самом деле, Октавия Тронш с трудом переносила ночные бдения;
хлопоты по устройству благотворительных базаров после целого дня,
проведенного в школе, лишали ее последних сил. Мачеха повторила, что, как
это ни мучительно, долг Октавии - смотреть на вещи именно под этим углом.
И так как Октавия робко заметила, что они надеются, что общество, где
господин Пюибаро столько лет работал безвозмездно, может быть, сочтет
возможным назначить ему жалованье, Брижит искренне удивилась такому
отсутствию чувства такта, такой нечуткости. Как только может эдакое прийти
в голову? Тут и объяснять нечего.
- По-моему, вы, дочь моя, просто утратили здравый смысл... Я не говорю
уже о том, что не в наших обычаях тратить деньги, принадлежащие беднякам,
на работу, за которую охотно возьмутся духовные лица, а также многие из
верующих. Нет-нет, мы с нашей стороны готовы сделать все возможное, чтобы
порекомендовать господина Пюибаро, конечно, в той мере, в какой нам
позволяет осторожность рекомендовать человека, по собственной вине
поставившего себя в столь сомнительное положение, - кстати сказать, он не
имеет, насколько мне известно, ни надлежащего звания, ни диплома.
Когда наша мачеха ввергала какое-нибудь живое существо в бездну
отчаяния, она не без наслаждения тут же вытаскивала его на поверхность -
милость, ничего ей не стоящая. Итак, убедившись, что Октавии Тронш уже
некуда падать ниже, она стала потихоньку выволакивать ее из бездны и даже
сумела внушить ей кое-какую надежду. Обе они единодушно пришли к некоему
решению, о котором я накануне раздачи наград узнал из уст самого господина
Пюибаро.
Мы трудились целый день, украшая школьное здание папскими штандартами,
перемешивая их со знаменами Республики. Господин Пюибаро пересекал двор, и
я пошел, как обычно, ему навстречу, пользуясь неписаной привилегией,
которую не пытался оспорить у меня никто из моих однокашников. Он усадил
меня на ступеньки помоста и сообщил, что принял одно очень важное решение.
Мадам Брижит, "которая, подобно всем истинно святым людям, скрывает
бесконечную свою доброту под маской суровости", поняла, что он нуждается в
спокойствии и одиночестве, дабы хорошенько поразмыслить и принять
наилучшее решение, и потому она милостиво изъявила свое желание видеть его
нынешним летом в Ларжюзоне.
- В Ларжюзоне? - ошеломленно переспросил я.
Есть такие места на земле, которые никак нельзя связать в своем
воображении с той или другой личностью. Поэтому я не мог установить
никакой связи между страной моих детских каникул и присутствием там
учителя из нашего коллежа. Его пригласили под официальным предлогом
заниматься со мной латынью.
Я пытался представить себе господина Пюибаро знойным днем на аллеях
Ларжюзона в его сюртуке и цилиндре. Я спросил, будет ли он ходить в