"Франсуа Мориак. Фарисейка" - читать интересную книгу автора

душу на высоту, дабы низвергнуть ее в бездну. Допустим даже, господину
Пюибаро предписано свыше отказаться от своей миссии, сделать шаг назад,
зажить жизнью, где не требуется умерщвления плоти, - в это я еще смогу
поверить, если мне будут даны бесспорные знамения, ибо ничто и никогда не
должно разрушать нашей веры.
- Он говорит, что повинен в грехе гордыни, что слишком переоценил свои
силы и что он должен благодарить провидение за то, что все это произошло
не слишком поздно, - упорствовала Октавия, хотя в голосе ее звучала
мольба.
- А если он в этом так уверен, - сухо перебила ее мачеха, - то зачем же
тогда он колеблется, зачем впутывает меня во все эти споры?
Октавия призналась, что вся беда именно в том, что вовсе он уж не так
уверен и меняет свои решения чуть ли не каждый день, и, заливаясь слезами,
добавила, что теперь ей ясно, что "мадам Брижит уже вынесла свое решение и
приговор будет беспощаден". Мачеха тут же пошла на попятный.
- Да нет же, нет, Октавия, не думайте, пожалуйста, что я из принципа
отношусь враждебно к тому, чего требует от вас слабая плоть. Господин
Пюибаро здесь не единственная заинтересованная сторона, и я охотно верю,
что, во всяком случае, вы призваны к выполнению супружеского и
материнского долга. Да нет же, - повторила она, устремив ястребиный взгляд
на жалкую фигурку девушки (и, очевидно, мысленно представляя себе набухший
живот под этим фартучком и это непривлекательное лицо, еще подурневшее от
беременности), - да нет, возможно, отказ господина Пюибаро от своей
высокой миссии должен послужить на пользу вам. Я вдруг поняла, что вам
просто необходимо его отступничество и в нем одно из условий вашего
спасения.
Иными словами, Брижит Пиан приписывала господу богу, "иже еси на
небесех", свойственную ее натуре способность все усложнять, во всем искать
окольных путей. Но Октавия Тронш в приливе надежды воспрянула, как
спрыснутый водой цветок, и подняла к Брижит свое страдальческое нежное
личико.
- О, мадам Брижит, теперь вашими устами говорит сам бог, - восторженно
воскликнула она. - Да, да, это ради меня, ради меня одной, ничтожной,
господин Пюибаро отказывается от радостей возвышенной жизни, от
безмятежного существования в коллеже, гордостью которого он был...
- И вы хладнокровно примете эту жертву, дочь моя? - вдруг в упор
спросила Брижит Пиан.
Октавия озадаченно промолчала.
- Заметьте, я вовсе не считаю, что вы должны от него отказаться. Я
просто говорю, что, помимо всех иных вопросов, перед вами встает особая
проблема: имеете ли вы право требовать, чтобы такой человек жертвовал ради
вас плодами своего апостольского служения, славой своей перед господом,
своей честью перед людьми? Ибо не будем скрывать от себя, что
отступничество такого рода особенно - и в первую очередь - лишает всякого
доверия в глазах мирян самого отступника. К чему обманывать себя? Перед
ним захлопнутся все двери, и, так как я не знаю человека, более
беззащитного перед лицом житейских трудностей, вы должны будете признать,
что именно из-за вас ему придется вести тяжелое, чтобы не сказать
плачевное, существование.
И тут снова лицо Октавии Тронш осветилось смиренной улыбкой: