"Уильям Сомерсет Моэм. Макинтош" - читать интересную книгу автора

Уильям Сомерсет Моэм.

Макинтош


------------------------------------------------------------------------------------------
Новелла.
Впервые опубликована в ноябре 1920 года в журнале "Космополитен",
включена в сборник "Трепет листа" (1921)
Перевод с английского Бернштейн И., 1985 г
OCR & spellcheck by GreyAngel ([email protected]),
19.11.2004
------------------------------------------------------------------------------------------

Он немного поплескался в море: слишком мелко, чтобы плавать, но
забираться на глубину было опасно из-за акул. Потом вышел на берег и побрел
в душевую. Прохлада пресного душа была очень приятна после соленой липкости
тихоокеанских волн, таких теплых даже в семь утра, что купание не бодрило,
а, наоборот, еще больше размаривало. Вытерся и, надевая махровый халат,
крикнул повару-китайцу, что будет к завтраку через пять минут. По полосе
жесткой травы, которую Уокер, администратор, гордо считал газоном, он прошел
босиком в свое бунгало одеваться. Оделся он быстро - весь его костюм
состоял из рубашки и парусиновых брюк - и перешел через двор в дом
начальника. Они обычно ели вместе, но повар сказал, что Уокер уехал верхом в
пять утра и вернется не раньше, чем еще через час.
Макинтош спал скверно и с отвращением посмотрел на поставленные перед
ним папайю и яичницу с грудинкой. Москиты в ту ночь совсем осатанели. Они
тучами летали за сеткой, под которой он спал, их безжалостное, грозное
гудение сливалось в одну протяжную, нескончаемую ноту, словно где-то звучал
отдаленный орган - и только задремлешь на минутку, как тут же, вздрогнув,
просыпаешься в совершенной уверенности, что хоть один из их воинства да
проник под полог. Было так жарко, что он лежал совсем голый. Ворочался с
боку на бок. И мало-помалу глухое биение прибоя на рифе, такое
неумолчно-монотонное, что обычно его не замечаешь, проникло в его сознание,
забарабанило по измученным нервам, и он судорожно сжал кулаки, терпя из
последних сил. Мысль, что нет никакой возможности оборвать эти звуки, что
они так и будут повторяться и повторяться до скончания века, была мучительна
и будила в нем сумасшедшее желание вскочить и помериться силой с беспощадной
стихией. Казалось, еще немного, и он утратит власть над собой, сойдет с ума!
И теперь, глядя из окна на лагуну и белую полосу пены на рифе, он
содрогнулся от ненависти к этому ослепительному солнечному пейзажу. А
безоблачное небо было как опрокинутая, придавившая его чаша. Макинтош
закурил трубку и начал перебирать пачку оклендских газет, привезенных из
Апии несколько дней назад. Самая свежая была трехнедельной давности. От них
веяло несказанной скукой.
Потом он прошел в канцелярию. Это была большая пустая комната с двумя
письменными столами и скамьей у стены. На скамье сидело несколько туземцев
-- среди них две-три женщины. В ожидании администратора они болтали, а когда
вошел Макинтош, поздоровались с ним:
- Талофа-ли!