"Сомерсет Моэм. На государственной службе (Перевод А.Васина)" - читать интересную книгу автораоткрыть собственное дело. Надо только добиться разрешения на жительство в
Кайенне - и тогда можно будет открыть там бар. Посетители вряд ли появятся сразу - как-никак ведь он был палачом, - но если в баре будет хороший выбор вин, они отбросят предрассудки, и при его радушии и умении поддерживать порядок все мало-помалу наладится. Люди, приезжавшие в Кайенну по делам, стали бы заглядывать к нему из любопытства. Разве не забавно по возвращении домой рассказать друзьям, что самый лучший ром в Кайенне дают в баре палача? Но до этого еще далеко, а пока он может жить, не отказывая себе ни в чем. Луи задумался. Нет, ему действительно ничего не нужно. Он попытался напрячь воображение и даже перестал следить за поплавком. Море лежало перед ним удивительно спокойное, переливаясь всеми красками заката. В небе уже мерцала одинокая звезда. И тут в голову ему пришла мысль, наполнившая его каким-то удивительным чувством: "Ведь если у человека все есть и ему нечего больше желать, то, значит, он счастлив. - Он погладил усы, и его голубые глаза засветились мягким светом. - Конечно, я счастлив, и как это я до сих пор этого не понимал". Мысль эта была настолько неожиданной, что Луи даже не знал, как ее воспринять. Очень странная, конечно, мысль: но при этом для всякого здраво рассуждающего человека столь же ясная, как постулат Эвклида. "Так, стало быть, я счастлив. Многие ли могут сказать то же самое? Впервые в жизни - и где? В Сен-Лоран де Марони". Солнце садилось. Луи наловил себе рыбы на ужин и на завтрак. Он свернул удочку, собрал рыбу и отправился домой. Его дом находился всего в нескольких шагах от моря. Луи быстро развел огонь, и скоро четыре рыбины уже шипели на сковороде. Он всегда жарил на хорошем масле. Самое лучшее оливковое масло В тюрьме давали неплохой хлеб, и, когда рыба была готова, Луи поджарил два ломтика хлеба на оставшемся масле. Он с удовольствием вдохнул приятный запах. Затем зажег лампу, вымыл зелень, которую принес с огорода, и приготовил себе салат. Луи считал, что никто не умеет делать салат лучше него. Он выпил-стаканчик рома и с аппетитом поужинал. Объедки он бросил собакам, лежавшим у его ног, вымыл посуду, потому что был человеком аккуратным и ему не хотелось, вернувшись утром домой, застать беспорядок. После этого он выпустил собак в рощу, занес лампу в дом, устроился поудобней в шезлонге и, покуривая контрабандную голландскую сигару, привезенную из соседней колонии, взялся за одну из французских газет, пришедших с последней почтой. Теперь, когда Луи был сыт и наслаждался отдыхом, он не мог не почувствовать, что жизнь при всех ее недостатках - штука стоящая Луи все еще был под впечатлением странного чувства, внезапно нахлынувшего на него от сознания, что он счастлив. Подумать только: у людей вся жизнь проходит в поисках счастья, а он, Луи, уже нашел его. Но факт был налицо. Если человек имеет все, чего он хочет, значит, он счастлив; Луи имеет все, чего хочет, стало быть, он счастлив. Он даже хмыкнул, когда на ум ему пришла еще одна мысль: "И никуда не денешься - всем этим я обязан Адели". Уж эта Адель! Ну и стерва же она была! Тут Луи решил, что неплохо бы немного вздремнуть. Он поставил будильник на без четверти двенадцать, лег и через несколько минут уже крепко спал. Сны не тревожили его. Когда будильник зазвенел, Луи даже подскочил от неожиданности, но тут же вспомнил, зачем его завел, и, зевнув, лениво потянулся. |
|
|