"Сомерсет Моэм. За час до файфоклока (Перевод Е.Калашниковой)" - читать интересную книгу автора

По дороге гребец рассказал мне, что мистеру Фрэнсису пришлось
отправиться в отдаленное селение, чтобы взять под стражу женщину, убившую
своего мужа. Он уехал два или три дня назад.
Меня удивило, что Гарольд не встречал меня на пристани. Он всегда
придавал большое значение таким вещам: муж и жена, говорил он, должны быть
не менее внимательны друг к другу, чем к посторонним людям. Непонятно было,
что могло задержать его. Я поднялась на пригорок, где стоял наш дом. За мной
туземная нянька несла на руках Джоэн. В доме царила странная тишина.
Казалось, он пуст, нет даже слуг. Я подумала, может быть, Гарольд не ждал
меня так рано и ушел куда-то. Я взошла на крыльцо. Джоэн попросила пить, и
нянька пошла с ней в кухню, чтобы напоить ее. В гостиной Гарольда тоже не
оказалось. Я позвала, но ответа не было. Мне стало досадно, я так хотела
поскорей увидеть его. Я вошла в спальню. Нет, Гарольд не ушел никуда, он
просто лежал и спал. Меня это даже насмешило: ведь он любил уверять, что
никогда днем не спит. Привычка спать днем, по его словам, это просто блажь
белого человека. Я на цыпочках подошла к кровати. Вот я его сейчас разыграю,
подумала я. Я отдернула москитную сетку. Он лежал на спине, голый, в одном
саронге, а рядом стояла пустая бутылка из-под виски. Он был пьян.
Все началось сначала. Мои многолетние усилия пошли прахом. Напрасно я
мечтала, надеялась. Меня вдруг охватило бешенство.
Снова лицо Миллисент потемнело от прилившей краски, и она крепко
вцепилась в подлокотник кресла.
- Я схватила его за плечи и стала трясти изо всех сил. "Скотина! -
кричала я. - Скотина!" От ярости я не помнила, что делаю и что говорю. Я все
трясла и трясла его. Если бы вы знали, как он был омерзителен в эту минуту -
большой, жирный, полуголый, с опухшим багровым лицом, покрытым трехдневной
щетиной. Он шумно, с присвистом дышал. Я кричала на него, но он не слышал. Я
пыталась стащить его с кровати, но он был слишком тяжел. Он лежал передо
мной, как чурбан. "Открой глаза!" - кричала я вне себя. Я снова и снова
трясла его. Я его ненавидела. И ненавидела еще сильнее за то, что целую
неделю любила его. Он меня предал. Он меня предал. Я хотела сказать ему, что
он грязное животное. Но мои слова до него не доходили. "Я заставлю тебя
открыть глаза!" - кричала я. Мне нужно было, чтобы он на меня посмотрел.
Вдова облизнула сухие губы. Дыхание ее участилось. Она опять замолчала.
- В таком состоянии разумнее всего было дать ему проспаться, - сказала
Кэтлин.
- На стене у кровати висел паранг. Вы знаете, что Гарольд любил всякие
диковины.
- Что такое паранг? - спросила миссис Скиннер.
- Не задавай глупых вопросов, мать, - раздраженно оборвал ее муж. - Вон
паранг, висит прямо над тобой.
Он указал на длинный малайский клинок, давно уже почему-то притягивавший
его взгляд. Миссис Скиннер поспешно отодвинулась в угол дивана, словно ей
сказали, что рядом с ней лежит свернувшаяся клубком змея.
- И вдруг у Гарольда хлынула из горла кровь. Поперек горла зияла
большая красная рана.
- Миллисент! - закричала Кэтлин и бросилась к ней. - Ради бога, что ты
хочешь сказать?
Миссис Скиннер сидела, испуганно разинув рот.
- Паранг больше не висел на стене. Он лежал на кровати. И тогда Гарольд