"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

Он спал на животике, положив голову набок. Я внимательно разглядывала
толстенькие щечки, словно бы накачанные воздухом, и губки, очерченные
красивой линией, и брови - как два серых перышка... Я очень долго сидела у
кроватки, пока не почувствовала боль в затекшей спине. Разогнулась с трудом,
видимо, слишком много времени провела в неудобной позе. В позвоночнике
что-то щелкало - как таймер. Я сделала несколько кругов по комнате и
остановилась возле книжных полок.
На высоте поднятой руки находилась последняя полка, уставленная книгами
вперемешку с вазочками, статуэтками, шкатулками. Зачем-то я сняла с полки
шкатулку.
Внутри, на красном ложе - старые квитанции, паспортные фотографии, где
Лапочкин похож на молодого быка, еще какие-то бумаги. Мне стало стыдно
непобедимого своего любопытства: вот, шарю по чужим полкам, пока хозяев нет.
Я даже оглянулась на спящего Петрушку, олицетворявшего семью, чьи секреты я
могла с легкостью обнаружить на полке. Водрузив шкатулку на место и пытаясь
задраить пробоину в совести, я сняла с той же полки громоздкий альбом под
названием "Удивительный Таймыр".
Открыла альбом и отпрянула назад, держа перед собой книгу на вытянутых
руках: зеленый водопад денег лился на ковер и шуршал под моими ногами не
хуже осенних листьев.
Теперь мне стало по-настоящему интересно.
"Таймыр" вместе с денежной начинкой вернулся на место, а я не без труда
вызволила из плена его соседа - старый альбом для марок, явно унаследованный
от предков. Я открыла его очень бережно - так раздевают тяжело больного
человека.
Там снова были деньги - не менее зеленые, чем в "Таймыре". Считать я не
решилась, но с первого взгляда видела, что в каждой книжке умещалось не
меньше тысячи.
Сашенька не возвращалась, Петрушка спал, и, поставив альбом на место, я
решилась исследовать еще один том - репродукции Карла Брюллова. Брюллов тоже
не подвел.
Такие громоздкие книги в глянцевых суперобложках в прежние времена было
принято ставить в самые нижние ряды - если хозяевам захочется прильнуть к
искусству, то не надо будет ходить за ним далеко. У Лапочкиных альбомы
стояли и наверху, и внизу, вначале мне показалось, что в этой вольнице нет
никакой системы.
Все же система была - я довольно быстро догадалась.
Три верхние полки заняты книгами, которые ни в каком случае не смогли
бы заинтересовать Сашеньку. Скучный Таймыр, скучные марки, скучный Брюллов
сестра считала все это макулатурой. Обожаемый Шекспир стоял намного ниже,
рядом торчали корешки альбомов Моне и Ренуара - видимо, Лапочкин привез их
из Европы: у нас такие продавались тогда только на черном рынке. Сашенькины
вкусы я знала хорошо, и все книги, которые могли быть ею вдруг востребованы,
занимали соседние места.
Конечно, невысокой Сашеньке было проще снимать любимые книги с нижних
полок, но это объяснение не очень мне нравилось.
Дело в том, что в книгах сестры я не нашла ни единого доллара.

ГЛАВА 16. В ГОСТЯХ У СКАЗКИ