"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

Аглая, я потом расскажу тебе о голотропном дыхании, а пока доверься мне и
дыши животом, дыши всем телом сильно и часто, как можешь. Поняла?"
При чем тут дыхание, хотела спросить я. Разве так лечат человека,
отравленного несчастной любовью? Мне бы хотелось поговорить с кем-то умным,
а меня заставили дышать животом и фокусироваться на этом. "Вдох сильный,
выдох поспокойнее, Аглая!"
Я старалась, но в конце концов бросила и начала наблюдать за другими. С
ними происходили странные вещи, по мере усиления дыхания лица пациентов
менялись, а тела начинали жить собственной жизнью, никак не связанной с
обладателями. Правнучка цареубийцы сидела рядом со мной и, вне сомнений,
переживала оргазм - сомкнуто-мучительное выражение лица сменилось таким
блаженным облегчением, что мне стало стыдно на нее смотреть. Одинокий Павлик
стонал, как порнографический актер, на голубом трико расплывалось неровное,
темное пятно.
Я вскочила, неловко подвернув ногу, суровая боль захватила лодыжку в
кольцо. ЭсЭс поймала мою руку:
"Аглая, останься. Оргазмический опыт - вполне нормальное явление при
голлотропном дыхании. Мы высвобождаем все наши травмы, отпускаем себя на
волю. Ты не представляешь себе, какие перед тобой откроются возможности! В
реальной жизни невозможно испытать таких вещей... Доверься мне!"
Ласково, но крепко ЭсЭс вовлекла меня обратно в круг, и я закрыла
глаза, чтобы не видеть, как пациенты высвобождают свои травмы.
Сеанс дыхания шел почти целый час, после чего ЭсЭс раздала нам бумагу с
фломастерами и повелела "изобразить впечатления после путешествия". Я
нарисовала кукиш, тогда как у моих соседей били фонтаны и шумели водопады
красного притом цвета.
Полумертвая, добралась до своей палаты: теперь она показалась мне
спасительным оазисом тишины. Уткнулась в серую наволочку бугристой подушки:
маленькое желтое перо выбралось наружу и дрожало прямо перед глазами.
"Ругаева, у тебя завтра консультация психолога, собирайся сразу после
обеда, - в двери торчала медсестра. - И не забудь лекарства". Она положила
мне в ладонь две красненькие, одну желтую и три белые таблетки. Я дождалась,
пока медсестра уйдет, и выкинула разноцветную гадость в свой личный унитаз.
Каждое утро я просыпалась в надежде очутиться подальше от клиники
"Роща", но надеяться было не на что. Взгляд ловил ехидные покачивания
трехцветной шторы - черной от пыли понизу, грязновато-желтой в середине,
выбеленной трудолюбивым солнцем сверху, потом он спускался до полуострова
серебристой, серой, ребристой батареи и, в оконцовке, замирал на моей
собственной руке - противно бледной, в голубых разводах жилок на запястье. В
такие минуты мне хотелось уснуть вечным сном, но медсестра уже кричала в
коридоре про завтрак, и я покорно вставала.
Может, я в самом деле сходила с ума или уже сошла с него незаметно для
себя самой? Этими смелыми мыслями я делилась с Алешей, который навещал меня
дважды в неделю. Оказывается, он регулярно созванивался с ЭсЭс, и докторица
настоятельно советовала родственникам воздерживаться от контактов со мной
так мне якобы будет легче восстанавливаться после невроза.
"Я подумал, что мне можно приезжать - ведь мы совсем недавно
породнились", - говорил Алеша и нервно крутил на шее толстую золотую
веревку.
Зять расспрашивал о лечении, но хвастаться мне было нечем. Дышать всем