"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

унижаясь до ультиматумов: мело не хуже, чем в феврале. Мерзли печальные
сосны, под ними спали ко всему привычные собаки.
Как все пациенты "Рощи", я приходила на завтрак с личной ложкой в
руке - здесь отсутствовали любые столовые приборы. Прямоугольный кусочек
хлеба, тусклое масло, бугристая каша в тарелке с голубым клеймом и чай.
Завтрак вопиюще соответствовал больничным стандартам, но я не
привередничала - быстро ела, стараясь не смотреть, как это делают
окружающие. Пациенты "Рощи" перестали казаться мне обычными людьми. Я
замечала странные улыбки, зажатые кулачки, неестественные изломы шеи...
Многие промахивались ложкой мимо рта или роняли пищу на одежду, после чего
разглядывали испачканную ткань внимательно и удивленно. Однажды, когда я
собралась уходить, одна женщина вдруг закричала громко и жалобно, как
ребенок: она показывала пальцем себе в чай. Никого этот крик не напугал и
даже не потревожил, она успокоилась самостоятельно и через минуту пила тот
самый чай без всяких жестов и криков.
Шагая в свой корпус, я вспоминала полубезумного братца из Питера - вот
он бы идеально вписался в тутошнюю компанию! А я, почти нормальный, в
принципе, человек, - что я здесь делаю?..
И приходила покорно в спортивный зал, где в тени шведских лестниц, на
черных матах, пропахших пылью, пациенты переживали трансперсональный опыт.
Так выражалась Соня Сергеевна, моя желтоглазая наставница. Во время
тренингов она демократично переодевалась в спортивный костюм "Рибок".
"У нас новый участник, - торжественно сказала Соня Сергеевна, держа
меня за руку. Ладонь ее была холодная и влажная, как брынза. - Давайте
повторим для Аглаи обряд знакомства".
Все быстро выстроились в круг, а потом по очереди вышагивали на
середину - будто в детском "каравае" - и называли свое имя. Даже очень
немолодые пациенты называли себя запросто, без отчества. Таков был Миша
полный мужчина с головой морщинистой и лысой, как облетевший одуванчик.
Наташа и Зина, подруги средних лет, с уплывшими фигурами смертельно похожие
друг на друга, как давно знакомые люди. Еще была шустрая, цыганистая девушка
Яна, и Павлик - молодой человек с крошечной, как у динозавра, головой, в
общем, группе явно не хватало еще одного человека для четности.
"Теперь сядем в круг и расскажем о своих проблемах", - ласково
приказала Соня Сергеевна.
Я оглянулась на дверь.
"Она закрыта", - шепнула директриса и одобрительно кивнула Яне. Яна
рассказывала о своем прадедушке, который убил царя в Екатеринбурге. Плохая
карма прадедушки влияла на Яну, и девушка не могла подавить в себе агрессию.
Миша доверил нам подробный отчет о своих сексуальных проблемах (он не мог с
теми, кого хотел, и не хотел с теми, кто мог с ним). Павлик пожаловался на
одиночество, подружки, хихикая, признались в затяжной депрессии.
"Теперь ты, Аглая, - настаивала Соня Сергеевна. - Скажи, что ты здесь
делаешь и чего ждешь от наших занятий?"
"Не знаю, что я здесь делаю, но больше всего на свете хочу убраться
отсюда!" - честно призналась я, немного, впрочем, испугавшись выплеска
откровенности. Зря беспокоилась - Соня Сергеевна (мне пришло в голову звать
ее просто ЭсЭс) выглядела так, словно я не нахамила, а изощренным образом
польстила ей.
"Подышим? - без перехода спросила ЭсЭс, и все, кроме меня, оживились.