"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

головой, никто не ужасался моему жалкому виду - засохшие останки вчерашнего
макияжа сделали из лица венецианскую маску, а в волосах намертво запутались
ошметки переваренной пищи - значит, меня рвало, не исключено, что в том
самом туалете.
Мне захотелось прижаться к кому-нибудь теплому, большому и спокойному:
такими бывают древесные стволы, нагретые летним солнцем. Но солнца не было,
дождь хлестал по стеклам остервенело, как по щекам, и я позвонила
Кабановичам.
Чтобы прижаться, исключительно.
Трубку взяла Эмма, сказала, что Кабанович спит после дежурства, но я
обязана приехать, дабы в красках и лицах живописать вчерашнюю свадьбу.
Кстати, поинтересовалась Эмма, почему я не пошла на второй день? Или его
попросту не было?
Не было, соврала я, наконец догадавшись, куда исчезла мама. Конечно же,
второй день! Лиловое платье для невесты, слегка помятые после вчерашнего
заплыва гости, от причесок пахнет табаком, штопор дрожит в руках
официанта... Меня обошли приглашением, от греха, как говорила бабушка,
подальше.
На улице, под гнущимся на ветру зонтом, я мстительно рисовала в
воображении свою собственную свадьбу - вне ритуалов, без тошнотворного юмора
тамады и лицемерного счастья женщин в люрексе.
Трамвай пришел быстро, и в вагоне почти не было пассажиров: унылая,
дождливая суббота. Купола Сретенской церкви затянула пышная туча, похожая на
взопревшее тесто.
Кабанович почему-то ждал меня на улице: в длинном плаще, с намокшими
острыми прядками, накрепко приклеенными дождем ко лбу.
Я протянула возлюбленному цветастый зонт, что все еще желал взлететь
птицей в небеса, но Кабанович отстранил мою руку. Медленно и разборчиво, как
для иностранки, он сказал, что с утра ему домой звонила Сашенька. Темнота
спускалась в наши глаза с одной и той же скоростью, я попыталась взять его
мокрую руку в свои ладони, но Кабанович оттолкнул меня, и я свалилась в
широкую лужу, украшавшую двор. Отсюда, из лужи хорошо было видно, как
возлюбленный закрывает за собой дверь парадного. В светлом пальто я лежала в
луже, глядя в небеса.
Ночью выпал первый в том году снег, а следующий день уже гнался по
пятам и застал меня в клинике пограничных состояний.
У нее было красивое название - "Роща".

ГЛАВА 5. ПОГРАНИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ

Клиника пограничных состояний занимала внушительную территорию и
напомнила мне пионерлагерь: деревянные домички корпусов прятались за тесными
рядами корабельных сосен. Снег мешал сходству, не то я обязательно вспомнила
бы тихий зуммер комаров, и липкие пятна смолы на ладошках, и ночные
разговоры в бессонной палате, когда я натягивала на голову одеяло - чтобы не
слышать жуткие разговоры девочек, бывших старше меня на целое пионерское
лето...
Я прилипла к стеклу автомобиля, стараясь не замечать ледяного молчания
Сашеньки. Лапочкин вел себя куда более человечно. Небрежно работая рулем, он
называл клинику "пансионатом" и обещал, что здесь со мной сотворят настоящие