"Эдуард Маципуло. Обогнувшие Ливию " - читать интересную книгу автора

Петосирис сел, свесив с ложа тонкие, увитые вздувшимися венами ноги, и
приказал одному из глыбоподобных телохранителей-нубийцев поднести к лицу
лазутчика факел. И все присутствующие - телохранители, евнухи, рабы -
напряглись в предчувствии чего-то, подстегнутые ненавидящим, испепеляющим
взглядом пленника.
- Я не лазутчик! - вдруг сказал пленник, выговаривая египетские слова
на финикийский лад, с гортанным призвуком и словно торопясь. - Я - фенеху!
Отстал от каравана! - Видно было, что он борется со своей ненавистью,
старается взять себя в руки.
- Я тебе не верю,- сказал Петосирис, вглядываясь в его лицо, - почему я
должен тебе верить?
- Караванщик я, отстал от каравана!..
- Каждый караван откуда-то вышел и куда-то шел.
- Из Тира в Тарс!
- С каких пор фенеху променяли море на горы? Да и попасть в страну
лошадей всего проще на корабле.
Пленник окончательно успокоился, но жрец, читающий в душах, как в
папирусах, видел, с каким трудом дается ему спокойствие.
- На море сейчас опасно, - ответил бродяга, и голос его чуть дрогнул. -
Заход Плеяд был зловещ, это предвещает небывалые зимние штормы.
- Дай твою левую руку, - неожиданно приказал Петосирис.
Жрец плеснул на его руку вином, отер грязь пологом шатра и ткнул
крашеным ногтем в полосы чуть выше запястья.
- Только человек, имеющий дело с боевым луком, имеет такие отметины. И
нужны годы, чтобы они исчезли. Египетский лук оставляет столь яркий след,
багровый и тонкий. Иудейская тетива дает полосу более светлую и широкую.
Вавилонский лук не оставляет следа: воины Навузардана носят кожаные
нарукавники.
- Ну и что?.. За финикийский стеклянный или серебряный браслет я могу
выменять не только лук, - нашелся пленник.
Петосирис нахмурился.
- У Повелителя много наемников - фенеху. Повелитель платит им больше,
чем другим. Они умеют все: и править колесницами, и обслуживать метательные
машины. Убегают только фенеху из штрафных сотен, смертники.
И старик приказал слуге привести всех начальников штрафных сотен, у
которых сбежали фенеху.
- О Ваал! - зашептал измученный парень. Не успел он закончить молитву,
как перед жрецом появился косматый ливиец в побуревшем от вражеской крови
кожаном панцире, надетом на голое тело, - целая гора мускулов и оружия, а
поверх всего жетон на цепи в виде закорючки, египетский иероглиф сотни.
- Я узнал его, господин, это тирянин Астарт! - выкрикнул ливиец, хищно
раздувая ноздри, надрезанные для устрашения врагов в бою. - Он был в моей
сотне! Я Туг из рода Черной Антилопы!
Туг, задыхаясь, от ярости, поведал Петосирису о прегрешениях финикийца:
о том, как пригнал в храм Исиды - дело было еще в Дельте - нечестивого
поросенка и потребовал от возмущенных богомольцев выкуп; о том, как в походе
через Синай ехал верхом на солдатах Властелина, обещав им свою долю в
будущей добыче; о том, что якшался с безумным пророком Иеремией, когда их
сотня стояла в Иерусалиме, и о том, что ходит слух, будто этот богохульник
побывал в царском гареме!