"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

макушками. Далеко внизу, как будто совсем в другом мире, застыло бурное море
зелени. Там было то, что в туристских буклетах именуется горными джунглями
Ярамы.
Пока я, раскрыв рот, любовался красотами пейзажа, рослые парни в
униформе охраны заповедника проверяли документы и вещи пассажиров -
по-видимому, искали огнестрельное оружие, строжайше запрещенное во всех
нормальных заповедниках мира. Потом автобус с местными жителями отправился
дальше, а я остался сидеть на чемодане под навесом контрольно-пропускного
пункта. Еще в столице меня предупредили, что заповедник закрыт для
иностранцев и ехать туда бесполезно. Однако я все еще надеялся на какое-то
чудо.
- Через три часа автобус пойдет обратным маршрутом, - успокоил меня
старший команды контролеров, похожий на Геракла, в пятнистом комбинезоне.
Геракл рассматривал меня со сдержанным любопытством, вернее, синяки на моей
физиономии. Как потом выяснилось, он сразу заподозрил во мне опасного типа.
Но охрана заповедника была достаточно вышколена, и Геракл оказался выше
личных подозрений. Он вполне дружелюбно, даже с легким состраданием в голосе
разъяснил мне на ломаном английском, что заповедник находится на землях,
принадлежащих монастырю, и что совершенные люди монастыря взяли в свои руки
дело спасения ценностей Ярамы. Вот почему ни туристов, ни ученых, ни
международных деятелей приказано не пропускать.
Я пытался расположить охрану к себе знанием дань-чжинского языка.
- Мне обязательно нужно побывать в Тхэ-чхубанге, - сказал я с
соблюдением законов местной орфоэпики. - Вы даже не можете представить,
какое огромное расстояние и какие трудности я одолел на пути к вам. У меня
есть рекомендательные письма.
- Ничего для вас сделать не можем, сэр, - продолжал Геракл. - Вчера,
например, мы не пропустили арабского шейха. Он даже угрожал начать войну с
нашим государством, если мы его не пропустим. Мы все равно не пропустили.
- Мне нужно поговорить с кем-нибудь из главных монахов монастыря, -
упрямился я как ребенок, - у вас же есть рация. Я вижу антенну направленного
действия...
- Бесполезно, сэр. - Геракл перевел взгляд на желто-зеленое поле под
моим правым глазом. - Арабский шейх разговаривал с совершенными по рации.
Теперь нам запрещено использовать рацию не по назначению.
"Может, он вымогает взятку? - подумал я. - Ведь пропустили же они
буквально всех пассажиров автобуса, а среди них наверняка были и
приезжие..." Но меня затошнило при мысли о взятке. Всю жизнь натыкаюсь на
необходимость дать взятку и всю жизнь не могу сделать этого из-за каких-то
бетонных рефлексов.
- Мне обязательно нужно в Тхэ-чхубанг!
- Приезжайте через год, сэр. Может быть, тогда положение улучшится.
Во мне все кипело. Ну почему мне так не везет, черт возьми! Я надел на
шею спортивную сумку, взгромоздил на плечо свой большой, тяжелый чемодан и
отправился пешком прочь от КПП.
- До города шестьдесят миль, сэр! - крикнул удивленный Геракл.
Я даже не обернулся и не споткнулся.
Отмахав километра два, я утомился и сел на краю дороги, свесив ноги в
пропасть. Солнце жарило вовсю, но приятный ветерок с ледников делал жизнь в
этой местности довольно сносной. У моих ног змеились плети можжевельника,