"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

усеянные голубоватыми круглыми плодами, совсем не похожими на шишки хвойных
пород. И это на почти гладкой каменной стене. Из кучки мусора, скопившегося
у его комля, рос яркий лиловый цветок. Он сотрясался и гнулся - казалось,
его сводят судороги при виде моей физиономии.
- Какие мы изнеженные, - сказал я вслух и, встав на колени, дотянулся
рукой до цветка, повернул венчик к себе. В его недрах ползал тяжелый
бронзово-зеркальный жук, наматывая на себя золотую пыль.
Какой-то зверек, похожий на суслика, шмыгнул по крутому откосу, и вниз
покатились мелкие камешки. Они катились долго, и я потерял их из виду.
Только шорохи доносились снизу, будто уползала змея бесконечной длины.
Да пусть я сдохну на этой горной дороге, похожей на тропинку, но так
просто не отступлю!
Я достал все свои блокноты и стал искать в них что-нибудь подходящее
для данного случая. Тут были кое-какие сведения о Гималаях, об этнографии и
психологии местных народов, о некоторых законах и обычаях Суверенного
Княжества. Кто ищет, тот найдет, и я нашел: чтобы остаться здесь надолго,
нужно убить человека или разрушить храм. Но кто бы знал, как не хотелось
совершать преступлений!
Потом обнаружилась еще одна неплохая возможность - стать монастырским
рабом на всю оставшуюся жизнь. Для этого нужно убить уникальное животное или
спилить сандаловое дерево.
Я перечитал список уникальных животных. Их было много - выбирай любое,
но всех было жалко.
Я медленно спускался по умопомрачительному склону, прославляя себя и
технических работников Центра за предусмотрительность, ведь я захватил с
собой пару связок прочного нейлонового шнура и альпийские крючья. Правда,
крючьями я не рискнул воспользоваться. Их надо было вбивать в камень, а
звуки в горах разносятся далеко. Неизвестно, кому захочется взглянуть на мою
работу.
Приблизительно на одном уровне со мной в воздухе парила огромная черная
птица с голой шеей. Она была словно прибита гвоздями к небу и только изредка
шевелила кончиками крыльев.
"Черный гриф, - подумал я. - Ах ты, боже мой! Не свалиться бы на дно
ущелья и не превратиться в падаль".
Я спустился более чем с километровой высоты в такие безобидные, если
взглянуть сверху, заросли. Сориентировавшись по туристской карте и снежным
вершинам, я отважно вломился в горные джунгли. Через час я был примерно на
том же самом месте, с той лишь разницей, что выбился из сил. Все открытые
части моего тела горели, как ошпаренные, волдыри вспухали прямо на глазах.
Оказалось, я вторгся в непроходимые заросли крапивы, каждый стебель которой
был с небольшое деревце.
Так начались мои героические мучения на пути в рабство. Вначале,
несмотря на бедственное состояние моего тела, я ликовал при виде каждого
нового растения, не похожего на крапиву, и радовался каждой букашке или
пичуге. Постепенно я становился сдержанней. В перспективе я мог стать самым
равнодушным к природе невольником.
Подтрунивая над собой - великолепный источник искусственного
оптимизма! - я каким-то образом прошиб крапивные джунгли и с ходу завяз в
еще более непроходимых зарослях горного мелколистного бамбука. На меня
сыпалась какая-то труха и травяная пыль, меня кусали мухи и клещи, мои