"Эдуард Маципуло. Нашествие даньчжинов " - читать интересную книгу автора

- Уходи, - сказала она, почему-то рассердившись, затем с яростью
выкрикнула:
- Убирайся прочь! Ты мне надоел!
И повелительным нетерпеливым жестом руки указала на дверь. В этом
жесте, в этом демоническом яростном взгляде промелькнуло что-то знакомое. И
уже на захламленном маленьком дворике я вспомнил: живая богиня! Ну да,
крошечная живая богиня, повелевающая толпами богомольцев! Из стареющего
французского фильма, который мы смотрели вместе с доктором Йенсеном!
Помнится, со смешанным чувством вглядывался я в лицо девчушки. В нем
было мало детского. Серьезность, спокойствие, равнодушие, и вдруг вспышка
гнева...
- Может, мы видим человекомонстра в раннем детстве? - сказал я тогда.
Мы должны были одолеть спешным маршем почти полсотни километров. И это
по горным тропам и непролазным зарослям! Я трясся на смирном муле где-то в
середине тинной вереницы верховых и вьючных животных, носильщиков, монахов.
Монахи шли пешком, чтобы не обидеть животных. Впереди походной колонны -
разведчики, босоногие, как на войне, - чтобы ступать бесшумно. Затем -
головное охранение: в сапогах, противомоскитных накидках, с автоматическим
оружием и гранатами. И с дымовыми шашками на тот случай, если придется
спешно отрываться от противника, другими словами, удирать без оглядки. Сзади
колонну прикрывали тоже парни из охраны заповедника, вооруженные до зубов.
Чтобы мой хомут не задевал за скальную стену справа, я сидел в седле
криво, рискуя соскользнуть в пропасть, разверзшуюся слева. Мул тяжело
вздыхал, напрягаясь, чтобы удержать равновесие под таким седоком, и косил на
меня черно-матовым глазом, будто укоряя меня за неумение нормально сидеть в
седле. Но впереди меня буквально так же скособенился Джузеппе, так что
какое-то оправдание у меня было. Столь солидная экспедиция не могла обойтись
без Джузеппе, лучшего в мире специалиста по королевским горным тиграм, не
могла обойтись без меня - ответственного за Установку. Ну а мы, по-видимому,
не могли обойтись без Духовного Палача, поэтому он семенил впереди Джузеппе,
излучая доброту и покой. Я думал о Чхине. Какая поразительная эволюция от
живой богини до ведьмы! Я уже знал многое о живых богинях. Их судьбы, как
правило, трагичны. Наверное, устоялся своеобразный гималайский стереотип:
достигнув двенадцатилетнего возраста, живые богини уходили в мир уже как
простые смертные, им давали большое приданое от религиозных организаций, но
на них не спешили жениться. В семейной жизни они бывают несносны. И Чхина,
привыкшая быть наравне с богами, - каково же ей было опуститься на землю?
Ничего не умеющая, ни к чему земному не приученная, с непомерными
честолюбием... Вот путь монстра! Дай ей силу, она сожжет ненавистью не
только Суверенное Княжество...
В сердце остро кольнуло, даже дыхание перехватило, и все тело покрылось
испариной. Вот, пожалуйста. Даже шип не смогла убрать. Да что шип, посуду -
и ту вымыть как следует не может. Веник взять в руки для нее трудность.
Испортили красотку, и ничто ее уже не спасет.
Высоко в небе над колонной кружили стервятники. Они слетелись со всей
округи - целая стая! - как будто у них дел других нет, как глазеть на нас.
Неужели предчувствуют бойню?
Но надо было что-то делать с шипом. Ведь фикция, ничто, а колет. Боль
появлялась в самые неожиданные моменты, главным образом, когда я начинал
думать о женщине, о научной монстрологии или, допустим, каком-нибудь хорошо