"Ричард Мэтсон. Я - легенда (Последний) (Авт.сб. "Легенда")" - читать интересную книгу автора

кладбище и теперь шел, с хрустом приминая буйно разросшуюся траву.


Когда он был здесь в последний раз? Наверное, уже прошло не меньше
месяца. Он бы привез цветы, но - увы - догадался, что едет именно сюда,
только у самой калитки.
Старая, отболевшая скорбь вновь охватила его, губы его дрогнули. Как он
желал, чтобы и Кэтти тоже была здесь. Почему? - Почему он был так слеп,
что поверил этим идиотам, установившим свои чумные порядки? О, если бы она
была здесь и лежала бы рядом со своей матерью...
Не надо. Не вороши старое, - сказал он себе.
Подходя к склепу, он напрягся, заметив, что чугунная дверь чуть-чуть
приоткрыта. О, нет, - мелькнуло в его сознании. Он бросился бежать по
влажной траве, бессмысленно бормоча.
- Если они добрались до нее, я сожгу город, клянусь Господом, я сожгу
все до основания, все превращу в пепел, если только они дотронулись до
нее.
Он рванул дверь так, что она, распахнувшись, ударилась об мраморную
стену, и сухое эхо удара утонуло в кладбищенской зелени.
Взгляд его, обращенный к мраморной плите внутри, нашел то, что искал:
шлем лежал на месте. Напряжение отступило, можно было отдышаться. Все в
порядке.
Он вошел и только тогда заметил тело в углу склепа: скрючившись, на
полу лежал человек.
С воплем неудержимой ярости Роберт Нэвилль подскочил к нему, схватил
железной хваткой за куртку, доволок до двери и вышвырнул на траву. Тело
перевернулось на спину, обратив к небу свой мертвенно-бледный лик.
Тяжело дыша, Роберт Нэвилль вернулся в склеп, положил руки на шлем и,
закрыв глаза, замер.
- Я здесь, - прошептал он. - Я вернулся. Не забывай меня.
Он вынес сухие цветы, оставленные им в прошлый раз, и подобрал листья,
которые ветер занес внутрь через открытую дверь. Сел рядом со шлемом и
приложил лоб к холодному металлу.
Тишина ласково приняла его.
Если бы я мог сейчас умереть, - думал он, - тихо и благородно, без
страха, без крика. И быть рядом с ней. О, если бы я мог поверить, что
окажусь рядом с ней.
Его пальцы медленно сжались, и голова упала на грудь.
Вирджиния, возьми меня к себе.
Слеза словно кристалл упала на руку, но рука осталась неподвижна...
Он не мог бы сказать, сколько времени провел здесь, отдавшись потоку
чувств. Но вот скорбь притупилась, и постепенно прошла едкая горечь
утраты. Страшнейшее проклятие схимника, - подумал он, - привыкнуть к своим
веригам.
Он поднялся и выпрямился. Жив, - подумал он, ощущая бессмысленное
биение сердца, мерное течение крови, упругость мышц и сухожилий, твердь
костей, - все теперь никому не нужное, но все еще живое.
Еще мгновение - он отдал шлему свой прощальный взгляд, со вздохом
отвернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь, словно оберегая ее сон.
На выходе он чуть не споткнулся о тело, о котором совсем было забыл.