"Ричард Матесон. Потомки Ноя" - читать интересную книгу автора

отрывал взгляда от закрытой двери. Может быть, попытаться убежать? Нет, у них
останутся его удостоверение и адрес. С другой стороны, может быть, они только
и дожидаются, чтобы он попытался. Нельзя угадать наверняка, что творится за
толстыми лбами деревенских копов. Если придется, эти парни, не раздумывая,
станут стрелять, как в ковбойском фильме.
Мистер Кетчум грузно опустился на скамью. Нет, так далеко не стоит
заходить даже в воображении. Это всего лишь маленький городок на побережье, а
полицейские просто хотят оштрафовать его за...
Хорошо, тогда почему они до сих пор не оштрафовали его? К чему весь этот
спектакль? Толстый ньюаркец поджал губы. Что ж, пусть делают что хотят:
небольшой отдых ему не помешает. Он прикрыл веки: всего на минутку - вяло
мелькнуло в мозгу.
Когда через несколько секунд он снова открыл глаза, в участке было
подозрительно тихо. Тускло освещенная комната не задерживала внимания. На
голых, заляпанных грязью стенах не было ничего, кроме допотопных ходиков и
картины, нависавшей над самым столом. Картина - нет, скорее это была
репродукция - изображала портрет какого-то бородатого мужчины. Лоб незнакомца
закрывала старинная морская треуголка. Возможно, один из основателей Захарии.
А может быть, и нет. Вполне вероятно, что это просто плохая копия "Бородатого
морехода" Сирса Рубека.
Мистер Кетчум мысленно ухмыльнулся. Одному Богу известно, что эта картина
делает в полицейском участке. Правда, если учесть тот факт, что Захария
расположена на Атлантическом побережье... Вероятно, основная статья дохода -
рыбная ловля. В любом случае, какое это имеет значение? Мистер Кетчум опустил
глаза.
Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса полицейских. Он
попытался прислушаться, однако не разобрал ни слова и свирепо уставился на
закрытую дверь. "Ну, что теперь?" - пронеслось в голове. Он бросил взгляд на
стенные ходики. Три двадцать две. Сверил с наручными часами. Почти правильно.
Открылась дверь, и в комнату вошли полицейские.
Один сразу же уехал. Оставшийся - который забрал водительское
удостоверение мистера Кетчума - подошел к конторке, включил настольную лампу
и. выложив на столешницу громадный гроссбух, начал что-то записывать в нем.
"Наконец-то", - подумал мистер Кетчум.
Прошла минута.
- Э-э... - мистер Кетчум прочистил горло. - Я хотел бы...
Его голос предательски дрогнул, когда холодный взгляд полицейского
оторвался от гроссбуха и уперся ему в лицо.
- Вы не собираетесь... э-э...
Полицейский снова уткнулся в книгу.
- Подождите, - коротко бросил он.
- Скоро четыре утра... - мистер Кетчум осекся и попытался придать своему
лицу грозное выражение. - Хорошо, - проговорил он, выпрямляясь на скамейке. -
Не будете ли вы так любезны сказать, когда меня оштрафуют?
Полицейский продолжал писать в гроссбухе. Мистер Кетчум замер, не сводя с
него глаз. "Это невыносимо", - билось в голове. Ноги его больше не будет в
этой распроклятой Новой Англии. И внукам закажет подъезжать ближе чем на сто
миль.
Полицейский оторвался от записей.
- Женаты?