"Анна Владимировна Масс. Белое чудо " - читать интересную книгу автора

Ане оставалось только припомнить все ее интонации и движения и скопировать
их. Но она не стала этого делать. Она играла по-своему, совсем не похоже, но
ничуть не хуже. Пожалуй, даже лучше. Сцена в парикмахерской была украшением
спектакля. Даже Ольга Николаевна была довольна. Только сама Аня никак не
могла успокоиться. Ей очень хотелось, чтобы ее игра понравилась маме и папе.
Ей это было очень важно.
Анины родители, оба актеры, почему-то не хотели, чтобы их дочь стала
актрисой. Сама же Аня мечтала только о театре. И вот теперь она с тревогой
ждала родительского дня.
Мы лежали на пляже, и Аня говорила мне:
- Я еще сама не знаю, выйдет из меня актриса или нет. Ольга Николаевна
меня хвалит, но это не в счет. Вот если маме с папой понравится - значит, во
мне и правда что-то есть.
- А вдруг они нарочно скажут, что им не нравится? - предположила я. -
Чтобы ты больше не пыталась.
- Нет, - убежденно сказала Аня. - Они меня не обманут. Мама сказала:
если у меня обнаружатся данные, они с папой мне помогут. Нет, значит, нет. Я
им очень верю.
Наступил родительский день. Утром, как обычно, была зарядка, потом
линейка, потом завтрак. Но дальше режима никакого не было: на прогулку мы не
пошли, бродили по территории лагеря и ждали автобус.
- К тебе кто приедет? - спрашивали мы друг друга.
- Мама. А к тебе?
Больше мы и говорить ни о чем не могли. Каждую минуту прислушивались:
не гудит ли автобус? И наконец явственно услышали: гудит!
Решено было встретить родителей торжественно, под звуки горна, но где
там! Славка Степанов, горнист, кинул куда-то горн и первым бросился
навстречу автобусу.
С ликующим ревом мы наперегонки помчались по дороге. Автобус
затормозил, дверцы спереди и сзади раскрылись, и родители, торопясь и роняя
свертки, начали спускаться с подножки. Несколько минут у автобуса царила
веселая неразбериха, раздавались звуки поцелуев и первые после
продолжительной разлуки возгласы:
- Почему ты так похудел?
- Во что ты превратила свой новый сарафан?
Постепенно папы и мамы в обнимку со своими детьми выходили из круга и
спешили куда-нибудь уединиться. Пошли и мы с мамой. Уходя, я оглянулась.
Площадка перед автобусом опустела. На ней осталась одна только Аня
Горчакова. Лицо ее выражало обиду, растерянность, горе. Она стала на
ступеньку и заглянула внутрь автобуса, словно надеялась: вдруг ее папа с
мамой все-таки там? Но автобус был пуст, даже шофер куда-то ушел.
Моя мама оставила меня и подошла к Ане:
- Твои, Анечка, здоровы, но приехать никак не смогли. У них неожиданный
концерт. Просили передать, что очень жалеют и чтобы ты не огорчалась.
- А-а, - сказала Аня и повернулась, чтобы идти.
- Пойдем с нами на речку, - предложила моя мама.
Но Аня поблагодарила и отказалась. Сказала, что посидит лучше в палате,
почитает. Она пошла к дому, и по походке ее, по низко опущенной голове видно
было, что ей очень, очень грустно.
К обеду все, конечно, опоздали. За столом никто ничего не ел - наелись