"Оганес Мартиросян. Убегающий мир " - читать интересную книгу автора

перевыполненные до сроков, до всех сроков. Самое трудное учение - видеть
одни и те же лица, товары, вывески. Это учение всеобъемлюще, все науки сидят
под его чутким крылом.

Почки сосны. Подогрел отвар, выпил. Мокрое белье на веревке. Поздняя
ночь. Неосторожное движение. Мокрые колготки обнимают шею. Цепляются за нее
до последнего. Выпиваю отвар, кашляю.

Сажусь на кровать, опуская по привычно голову. Телевизор, стремянка,
комп... Я их столько раз видел. Разве что стремянка... Ее занесли недавно.
До этого стояла на балконе. С одной стороны лесенки, с другой стороны их
нет. Вот они равные возможности, ведущие наверх. Ее архитекторы держали в
уме картину мира, создавая ее. Протираю слипающиеся глаза. Инстинктивно ищу
ногой тапочки. Найдя только один, сижу дальше.

Кусок красного раскаленного перца, два ломтика хлеба (желательно
ржаного), колбаса, полукопченая комната, освещенная телевизором, на котором
футбольный матч или какой-нибудь фильм (и то, и другое желательно
итальянское), кровать, на которой я полулежа, - ничто так не настраивает на
творческий лад. Вместо бутербродов возможны семечки или чипсы. Семечки
хороши, от быстрого движения челюстей работает мысль. Упаковка семечек
напоминает мой текст. Черт, как же хочется семечек. Так же, как однажды
ночью курить. Я тогда пил пиво, а сигарет не было. У меня есть такая
особенность - курить, только когда я пью. Пришлось одеться и идти ночью на
поиски.

Как хорошо вернуться к себе - лечь в согретую и измятую постель.
Закутаться, заснуть снова... Забыть о внезапном звонке, разбудившем
внезапно, опустившем на холодный пол, выгнавшем в холодный коридор, в
осеннюю панельную сырость... Закутаться с головой, заснуть. Наверно,
ошиблись адресом. Какие-то незнакомые люди, незнакомые просьбы, незнакомые
требования. По-любому ошиблись дверью.

Лег на постель, включил казахфильм, начал писать SMS. Я бы тебя хотел,
если бы был жив. Ты мне нужна, но я мертв. Ты мне нужна? Казахфильм.
Кардиограмма, как-то так. Автобус, один в поле. Моего прошлого нет. Осталось
два-три пятна. Жирных, маслянистых, о чем-то постыдном. Исчезнут они -
ничего не останется. Только гладь воды. Немного морщащаяся, будто ей тоже
чего-то стыдно. Полупустой автобус, прячущийся в ночи. В темных кустах ночи.
Ночь, стирающая границы между небом и землей. Каких годов фильм? Как будто
бы девяностых, никак не двухтысячные. Разве плохо никогда не жить? Темным
вековым значениям. Полутемные коридоры зрачков с поблескивающими огоньками,
ведущие вниз. В мрачные подземелья, пропитанные тайнами и историей. Зайти в
них легко, выбраться из них - невозможно.

Зимний день, летняя ночь. Вынашивая дожди, плывут облака.

Аудиоцветы

И сад еще не цвел, а я плоды срываю.