"Оганес Мартиросян. Убегающий мир " - читать интересную книгу автора

Выложил гречку, просыпав часть на пол, а несколько зерен на скатерть.
Выругался, достал, что нашел, начал есть, обжигаясь. Будто бы вбирать семя,
чтобы породить потом чудовище, как же неприятно есть, чем сильней голод, тем
ужасней. И этот член, он уже не встает на женщин. У женщины более мягкая
плоть, она более подвластна времени, уступает ему, раздвигая ноги... Чай -
это еще куда ни шло. Я отложил тарелку. Бросил в кружку пакетик "Акбара".
Полторы ложки сахара, залитые кипятком.

Солнце, сдувающееся колесо. Лето петляет, то возвращаясь, то уходя с
дороги. Пока не сойдет окончательно. Осень. Встал и помыл посуду. Ясное,
однозначное небо. Чудные импровизации облаков. Взгляд назад - их еще не
было.

Я встал у окна, глядя, как небо наедает бока к зиме. Не надо больше
слов, жизни, прощания. Ничего, пусть будет ничего - так проще.

Холодно. Ботинки, предназначенные для тепла. Дерево, летящее над
головой. Только день, охваченный пустыней. Солнце, южный деликатес, запрещен
границей. Мысль бьется в висках, словно в скорлупу птенец. Бог - это не
объект - состояние.

Серые осунувшиеся дни. От лета ничего не осталось. Маленькое
воспоминание, солнце, иногда выглядывает на небе. Но быстро запахивается
обратно, как груди на морозе. Холодно, день сокращен на треть, чуть ли не
вдвое. Урезан, как Грузия. Мелкие голодранцы, воробьи, носятся по деревьям,
спрыгивают на землю в поисках пищи. Там уже важными господами, можно
сказать, буржуями, ходят, не торопясь, голуби. Воробьев они даже не
замечают. Как не обращают на них внимания и те, утаскивая у них хлебные
крошки из-под носа.
- Вырастешь, кто из тебя будет?
- Из меня?
То есть я сейчас кокон.

Московская, Астраханская, Рахова. Кафе "Канзас". "Надеюсь, у вас нет
людей?" Полуподвальное помещение. Свечи. На столе появляется пиво. Темное,
оно свешивается с кружки. Затихает. Из жидкого оно переходит в газообразное
состояние, в виде облачка расположившееся в голове. Выкуривая, затяжка за
затяжкой, сигарету, опустив голову, молча. ЖК-монитор, ружья, сундук на
стене. Тонко-печальная паутина осени. Полоса света осторожно выплывает из
памяти. Облизнув потолок светом фар, проезжает мимо. Я сижу в темноте.

Проспект Кирова, развеянный дождем. Пусто. Только изредка парни и
девушки. Снова глядя на парней, я замечаю их убогость. Насколько же наши
лучше, их волосатые тела, атлетичные всюду. Девушки, правда, похуже, если у
армян, здесь же наоборот, мясо получше. Сворачивая налево, я дохожу до
"Московской". Сажусь на автобус, еду. Людей не так уж много, есть свободные
места. К концу поездки их станет больше, десны останутся без зубов. Погода
налаживается, солнце выкатывается из облаков, яблоком из продырявленного
мешка, медленно катится, подбирая угол. О, эти пути, изо дня одни и те же,
"повторение - мать учения" на углу каждой подворотни висит, лозунги,