"Сергей Мартьянов. Короткое замыкание (Рассказы о пограничниках)" - читать интересную книгу автора

Когда ему становилось скучно, он пинал их или делал на руках стойку. А то
вдруг начинал нам показывать кукиш и отдавать честь левой рукой, как
дурачок. Но мы понимали, что это не дурачество...
Однажды в селение прикатила крытая автомашина, вроде нашей
кинопередвижки. На ней был установлен огромный радиорупор, похожий на
старую граммофонную трубу. Не успела машина остановиться среди хижин, как
из трубы грянул военный марш. Вокруг машины стали собираться люди. Марш
сменился государственным гимном, а когда он смолк, раздался бодрый мужской
голос. Кто-то в микрофон произносил речь.
— О чем он там поет? — спросил начальник заставы Октая.
Тот слушал, вращая черными глазами и прыская от смеха.
— Переводите, не стесняйтесь, — повторил капитан.
Оказывается, его величество шах-иншах, царь царей и наместник бога на
земле, великий мудрец, ученый, полководец и спаситель страны, истинный
шах-демократ, соизволил объявить верноподданным о распродаже своих имений.
Отныне и навсегда его земля будет принадлежать крестьянам. Такова воля
аллаха.
— А сколько шах сдерет за свою землю, он не говорит? — спросил
капитан и усмехнулся.
— Э-э, товарищ капитан, — ответил Октай, — крестьянам она и во сне не
приснится, купят ее те, у кого и так добра много.
— То-то и оно... — проворчал капитан.
Тем временем машина подъехала ближе к границе, стала напротив
заставы, и граммофонная труба сказала с акцентом:
— Русские солдаты! Сейчас мы вам сыграем хорошую музыку.
Грянуло нечто вроде поросячьего визга. Испуганно залаяли овчарки в
питомнике. Забили капытами кони у коновязи. Вылетели голуби над казармой.
Капитан нахмурился.
Только Октай почувствовал себя как на танцевальной площадке и сделал
в такт музыке немыслимую фигуру. О, это была великолепная фигура, мальчики
с Приморского бульвара дали бы ей высокую оценку.
— Силен, — протяжно проговорил Михаил Звонарев, только что
вернувшийся из наряда.
Октай встретил его пристальный насмешливый взгляд и осекся.
— Ну, чего же ты остановился, Мамедов? — сказал Звонарев. — Давай,
изощряйся.
Но Октаю уже расхотелось "изощряться". И тогда Звонарев предложил:
— Товарищ капитан, давайте споем песню!
Капитан согласился. И Звонарев низким густым голосом запел старую
песню "Дальневосточная, даешь отпор!" Мы пели грозно, во всю силу легких:

Краснознаменная, смелее в бой!

С таким воодушевлением мы еще никогда не пели и уже не слышали ни
поросячьего визга, ни того, что бубнил из трубы чужой голос — ничего,
кроме этой славной боевой песни.
В общем, мы перекричали. Давя на ходу куриц, сопровождаемый
остервенелым лаем собак, шахиншахский фургон спешно укатил. Наша взяла.
Октай Мамедов и тут оказался верным себе.
— Глупые головы! — злорадно кричал он вслед фургону. — Ишаки!.. Они