"Андрей Мартьянов. Эпоха бедствий" - читать интересную книгу автора

себе лошадь, а этим даром, доставшимся от предков, владели многие в войске.
Зато наследие прадеда давало ему возможность острее других чувствовать
присутствие Чужака. Он видел его: на белой лошади, постоянно следующей за конем
Гурцата, громоздилось очень неясное, расплывчатое облачко, будто составленное
из хлопьев серого пепла. Изредка силуэт напоминал человека, иногда животное, а
чаще просто представлял собой клубок играющих и вертящихся в непрестанном вихре
крупиц чужеродного творения.
Ясного, откровенного зла в Призраке Менгу не чувствовал. Зло - оно понятно
и недвусмысленно. Однажды, когда Менгу исполнилось всего тринадцать весен, он
пас баранов в предгорьях вместе с двумя братьями и видел, как из щели в камне
вышел горный дэв. Не просто дух гор, а то злобное создание, что режет овец,
забирает людские души и пьет кровь у живых. Тогда их спасло чудо - Заоблачные
послали падающую звезду, и ее свет прогнал дэва. Но эти мгновения, когда перед
тремя насмерть перепуганными мальчишка-ми-мергейтами колыхалось бесформенное,
наполненное ядом ненависти к жизни создание, Менгу не забыл посейчас. Той ночью
он видел чистое зло, существовавшее в этом мире с самых предначальных времен,
когда еще не было ни жизни, ни людей, ни коней.
Подарок Гурцата не был злом как таковым, однако создавал зло. Почему так?
Ехали долго, остановились только один раз, вскоре после полудня, - напоить
лошадей и слегка перекусить. Менгу почти не разговаривал ни с Танхоем, ни со
своим приятелем Булганом, которого поставил сотником войска всего поллуны назад
ради дружбы и желания иметь верного человека за своим плечом. Затем плодородные
земли оборвались, уступив место глине и первым песчаным наносам. Постепенно
наползали сумерки, и наконец, когда солнце коснулось нижним краем горизонта и
вошел в свои права час Совы, хаган приказал остановиться. Впереди лежала только
пустыня Альбакан, где-то за ее барханами скрывался великий город Меддаи, позади
виднелась синеватая полоса Дангарских гор, у подножия которых враги хагана еще
тешились надеждой на победу.
Гурцат вместе с непременным Берикеем отъехал в сторону шагов на сто,
сказав остальным не двигаться с места. Белый конь бога войны послушно и понуро
брел за лошадкой повелителя. Сейчас, перед наступлением колдовского ночного
времени, Менгу все яснее различал кружащиеся над холкой коня холодные искры.
Подарок по-прежнему сопровождал Гурцата, не желая отставать.
Менгу напрягся, продолжая смотреть вслед своему господину. Закатное солнце
погасло, и слабенький мерцающий туман над белым конем вдруг начал постепенно
приобретать все более четкие очертания, пока наконец не обрел форму и тело.
Волк. Крупный черный степной волк.
- Иди, - различил Менгу на самом излете слуха голос хагана. Гурцат
обращался к существу. доброжелательно помахивавшему пушистым хвостом у ног его
коня. - Ступай и накажи их. Я буду ждать здесь.
Когда наступила темнота, устроившийся прямо на песке и накрывшийся
провонявшей лошадиным потом войлочной попоной Менгу задрожал, услышав
нарастающий вой диких стай. Как видно, посланец Гурцата - Подарок, обернувшийся
волчьим вожаком, - собирал свое войско.

- Прости меня, почтенный мардиб, но женщинам запрещен вход в Золотой храм.
- Очень высокий, здоровенный и пузатый халитт, казавшийся невероятно сильным,
преградил Фарру дорогу. - Если госпожа хочет помолиться, пусть идет через два
квартала в святилище Великой Дочери.
- Я не могу ее бросить, - сквозь зубы процедил Фарр, сжимая во вспотевшей