"Найо Марш. Убитая в овечьей шерсти ("Родерик Аллейн" #13)" - читать интересную книгу автора

вернулась и рассказала об этом. Мы разошлись по своим спальням, считая, что
Флосси находится в своей. Мне продолжать, сэр?
- Да, пожалуйста.
- Флосси должна была выйти на рассвете, чтобы успеть на почтовую
машину, затем поездом и паромом добраться до парламента, где она обычно
появлялась, исполненная отваги и рвения. Накануне она всегда ложилась рано,
и горе тому, кто потревожил бы ее.
Дорога, спускаясь, перешла в ложе, устланное галькой, и из-под колес
выплеснулся поток чистой воды. Теперь горы высились над ними почти вплотную.
Среди одиноких валунов и гигантских зарослей, которые при ярком солнечном
освещении походили на факелы, клочки обнаженной земли казались красноватыми
в позднем свете дня. В отдалении виднелись силуэты пирамидальных тополей над
извивами холмов, где проплывала струя голубого дыма.
- Никто не встал на другое утро, чтобы проводить Флосси, - продолжал
Фабиан. - Почтовая машина проходит в половине шестого. Это вид местного
транспорта. Ее водит фермер, который живет отсюда миль за восемь. Он
выезжает на развилку три раза в неделю и встречает правительственную
почтовую машину, которой вы и воспользовались. Томми Джонс, управляющий, как
правило, довозил ее до ворот. Она звонила ему, когда была готова
отправиться. Когда в то утро она не позвонила, по его словам, он подумал,
что кто-то из нас подбросил ее.
Фабиан повторил:
- Он подумал, что ее подвез кто-то из нас, и не встревожился. Мы, в
свою очередь, не сомневались, что это сделал он. Никто не беспокоился о
Флосси. Она говорила Артуру, что собирается выступить на открытом заседании.
Он настроился на палату представителей и, кажется, был разочарован, не
услышав, как его жена со свойственной ей энергией принимает участие в
высказываниях типа "А сами вы каковы!" и "Сядьте на место", столь
характерных для наших парламентских дебатов. Флосси, решили мы, не хочет
тратить свой пыл преждевременно. В день ее предполагаемого отъезда прибыл
грузовик, который увозит шерсть, и забрал наши тюки. Я сам видел, как их
грузили.
Град мелкой гальки забарабанил по ветровому стеклу, когда они двинулись
вдоль высохшего русла речки. Фабиан уронил сигарету на пол и затоптал
каблуком. Костяшки его пальцев побелели, когда он вновь взялся за руль.
Теперь он говорил медленнее и спокойнее.
- Я видел, как грузовик спускался по дороге. Потом он свернул сюда и
двинулся по этой речушке. Тогда здесь было больше воды. Отсюда вам видна
овчарня. Она под железной крышей. Дом невозможно различить за деревьями.
Виден ли вам навес?
- Да. Какое расстояние между ними?
- Около четырех миль. Все кажется неправдоподобно близким в этом
воздухе. Мы задержимся, если не возражаете. Я бы хотел закончить рассказ до
нашего прибытия.
- Обязательно.
Запахи и звуки плато потоком свежести ворвались в окна машины. Согретая
солнцем трава, почва, лишайник, пение кузнечиков, отдаленное блеяние овец...
- Не так уж много, - заметил Фабиан, - осталось мне рассказать. Первое
подозрение, что стряслась беда, посетило нас на пятый вечер после того, как
она ушла от нас по тропинке, обсаженной лавандой. Оно материализовалось в