"Найо Марш. Убитая в овечьей шерсти ("Родерик Аллейн" #13)" - читать интересную книгу автора

Флосси была президентом местного комитета по реабилитации, который сама и
учредила с целью адаптации военнослужащих к фермерской жизни. На собрании
следовало организовать чай, после него - пиво и танцы. Флосси, вознесясь на
импровизированную трибуну, которой служил пресс для шерсти, собиралась
взывать к слушателям три четверти часа кряду. Она была неутомимым оратором,
наша Флосси. Все это она планировала, сидя в шезлонге на теннисной площадке.
Возможно, вы получите представление о ее характере, узнав, что она объявила
о своем намерении через десять минут пойти в овчарню апробировать голос.
Вечер выдался душный и жаркий. Флосси, которая любила повторять, что мыслить
лучше в движении, маршем провела нас по розарию, не обойдя вниманием
оранжерею и малинник. Изнуренные жарой, усталые после игры в теннис, ми
плелись за ней следом безо всякого энтузиазма. Во время этого шествия на ней
было длинное прозрачное одеяние, сколотое двумя бриллиантовыми булавками.
Когда мы, наконец, сели, Флосси, разгоряченная движением и ораторскими
упражнениями, стянула с себя одеяние и бросила его на спинку шезлонга. Минут
через двадцать, когда она собралась снова облачиться в него, одной
бриллиантовой булавки на месте не оказалось. Дуглас, будь он неладен,
обнаружил пропажу, когда помогал Флосси накинуть эту хламиду, и, как
угодливый дурак, тут же обратился ко всем присутствующим с предложением
начать розыски. С замирающим сердцем мы сформировали поисковую партию: эти -
в розарий, те - в парники... Мне достались грядки с овощами. Флосси,
подстрекаемая Дугласом, настаивала, чтобы мы разделились и охватили поисками
весь участок. Она имела сверхъестественное нахальство заявить, что идет
репетировать речь и просит себя не беспокоить. Она проследовала по длинной
садовой дорожке, обсаженной лавандой, и это был, кажется, последний раз,
когда ее видели живой.
Фабиан выдержал паузу, бросил взгляд на Аллейна и сделал глубокую
затяжку.
- Я позабыл о классическом исключении, - произнес он. - Ее видели в
последний раз все, кроме убийцы. Ее обнаружили спустя три недели на складе
братьев Ривен, закатанную в овечью шерсть с Маунт Мун, бедняжку. Я не забыл
сказать, что у нас как раз шла стрижка овец? Но вы, конечно, в курсе.
- Вы искали булавку?
Фабиан откликнулся не сразу.
- Не очень охотно, разумеется, - сказал он. - Но, тем не менее, мы
искали минут сорок пять. Когда стало уже слишком темно, чтобы продолжать
поиски, пропажу нашел Артур, ее муж, на клумбе с цинниями, которую он уже
обшаривал дюжину раз. Устав от поисков, мы пришли в дом, и все, кроме меня,
выпили по порции виски с содовой. К сожалению, мне запрещен алкоголь. Урсула
Харм поспешила вернуть застежку Флосси. Сарай был не освещен. Ни в гостиной,
ни в кабинете Флосси тоже не было. Когда Урсула подошла к ее спальне, она
наткнулась на ядовитую и лукавую записку, которую Флосси обычно вешала на
дверную ручку, когда не хотела, чтобы ее беспокоили:


Стучать не стоит в эту дверь:
Услышишь только храп, поверь.

Урсула не удивилась и почла за благо удалиться, но не ранее, чем
нацарапала добрую новость на клочке бумаги и сунула записку под дверь. Она