"Найо Марш. Занавес опускается ("Родерик Аллейн")" - читать интересную книгу автора

никогда бы не позволила себе такой глупой, злой шутки.
- Я любил этого ребенка, - сказал сэр Генри тем невыносимо
прочувственным тоном, который был в ходу у Анкредов. - Любил, как родную
дочь. "Моя самая любимая любимица" - называл ее я. И никогда не скрывал, что
выделяю ее среди остальных. После моей кончины, - продолжал он, все больше
повергая Агату в смятение своей проникновенностью, - ей бы это стало
понятно... но, увы. - Он шумно вздохнул.
Не зная, что сказать, Агата принялась вытирать палитру. Свет, падавший
из единственного незанавешенного окна, уже потускнел. Когда сеанс кончился,
сэр Генри выключил рампу, и в маленьком театре по углам притаились тени. От
тянувшего сверху сквозняка они беспокойно шевелились; конец веревки, на
которой висел задник, хлопал о раскрашенный холст.
- Что вы знаете о бальзамировании? - переведя свой голос в самый низкий
регистр, спросил сэр Генри, и Агата чуть не подскочила.
- Пожалуй, ничего.
- А я этот вопрос изучал. Глубоко изучал.
- Вообще-то я полистала ту любопытную книжечку в гостиной, - помолчав,
призналась Агата. - Ту, что лежит под стеклом.
- А, да-да. Она принадлежала моему предку, который перестроил Анкретон.
Его, кстати, самого бальзамировали, так же как и его отца и деда. У Анкредов
такая традиция. Наш семейный склеп в этом отношении весьма примечателен, -
мрачно заметил он. - Если меня похоронят в Анкретоне - отечество может
распорядиться иначе, но, конечно, не мне об этом судить, - так вот, если
меня похоронят здесь, традиция тоже будет соблюдена. Я дал четкие указания.
"Господи, - взмолилась про себя Агата, - сменил бы он тему, а то уже
невозможно". И пробормотала что-то невнятное.
- Вот так, - безрадостно подытожил сэр Генри и собрался уходить.
Подойдя к ведущим на сцену ступенькам, он задержался.
"Сейчас сообщит еще что-то, столь же доверительное, - подумала Агата. -
Только хорошо бы - что-нибудь повеселее".
- Как вы относитесь к бракам между двоюродными братьями и сестрами?
- Я?.. Я, право, не знаю, - лихорадочно соображая, промямлила она. -
Кажется, я слышала, что современная медицина их допускает. Но, честно
говоря, я в этом не сведуща и...
- А я - против! - громко заявил он. - Я такое не одобряю. Поглядите на
Габсбургов! А испанские короли? А Романовы? - К концу он говорил уже тихо, а
потом, проворчав что-то себе под нос, и вовсе замолк.
- Панталоша... - надеясь отвлечь его от этих мыслей, начала Агата.
- Ха! Нынешние доктора ничего не понимают, - сказал сэр Генри. -
Стригущий лишай, эка невидаль! Обычная детская болезнь, а Уитерс уже месяц
возится без толку и теперь надумал свести ребенку волосы депиляторием. Какая
гадость! Я поговорил с ее матерью, но лучше бы держал язык за зубами. Кто
будет слушать старика? - риторически спросил он. - Никто! У нас древний род,
миссис Аллен. Наш герб восходит к тем временам, когда мой пращур, знаменитый
Сиур Д'Анкред, сражался бок о бок с Вильгельмом Завоевателем. И даже еще
раньше. Да, еще раньше. Это славный род. Возможно, и я по-своему внес
скромный вклад в его историю. Но что будет, когда меня не станет? Где мой
наследник, вопрошаю я. И кто же предстает моему взору? Некое су-ще-ство!
Жеманный вертопрах!
Сэр Генри явно ждал, что она выразит свое отношение к характеристике,