"Найо Марш. Занавес опускается ("Родерик Аллейн")" - читать интересную книгу авторапервый этаж. В зале она увидела Баркера, и он провел ее в огромную гостиную,
напомнившую ей декорации к пьесе "Императрица Виктория". Здесь преобладали розовый, белый и золотой цвета; мебель была обита бархатом, занавеси и драпировки - камчатное полотно. По стенам были развешаны гигантские полотна Ледера и Макуэртера. На каждом столике или шкафчике стояла оправленная в серебряную рамку фотография кого-либо из корифеев английской сцены. Среди них был и сэр Генри: три фотографии отражали различные этапы в его карьере, а на четвертой он был в парадном придворном костюме. Обычно от сознания собственной нелепости у людей на подобных портретах бывает глуповатое выражение лица, но к сэру Генри это не относилось ни в малейшей степени, и Агата вначале даже подумала, что он и здесь снят в какой-нибудь роли. Его напудренный виндзорский парик ничуть не обманул ее своей явной неподдельностью. "Какая великолепная шевелюра, - восхитилась она, вглядевшись в фотографию. - Меня не проведешь". Расхаживая по гостиной, она увидела немало для себя интересного. На одном из столиков-витрин лежали под стеклом несколько орденов, медали и эмалевые миниатюры, пара мелких "предметов искусства", подписанная программка спектакля в честь королевской четы и - к удивлению Агаты - маленькая книга старинного образца в полукожаном переплете с тисненым узором. Агата принадлежала к числу тех, кто, увидев книгу, непременно должен ее полистать. Витрина была не заперта. Агата подняла стеклянную крышку и раскрыла книжицу. Титульный лист сильно выцвел, и, чтобы разобрать текст, она нагнулась пониже. Древнее ифкуффтво бальзамирования трупов, - прочла она, - ф приложением раффуждений о фофтавлении фнадобий, имеющих целью фохранение тел уфопших. Трактат был полон наводящих ужас подробностей. В первой главе давались различные рекомендации по "ифпользованию древнего ифкуффтва фохранения трупов для придания уфопшим фовершенно правдоподобного фходфтва ф живыми. Фледует заметить, - продолжал автор, - что, нефмотря на многообразие фнадобий, в фофтав любого из них входит мышьяк". Одна особо жуткая главка называлась "Применение кофметики, мафкирующей фтрашный, бледный лик Фмерти". "Какой же склад ума должен быть у человека, способного так хладнокровно и даже не без удовольствия описывать манипуляции, которым, вероятно, довольно скоро может подвергнуться и его собственное тело? - спросила себя Агата, и ей вдруг стало интересно, читал ли эту книгу сэр Генри и богатое ли у него воображение. - Да, но почему я не могу оторваться от этой жути?" Услышав в зале чей-то голос, она с непонятным чувством вины быстро положила книгу на место и закрыла стеклянную крышку. В гостиную вошла Миллеман, одетая в еще вполне приличное, но невыразительное вечернее платье. - Я тут пока хожу смотрю, - сказала Агата. - Смотрите? - как эхо, повторила Миллеман и по своему обыкновению неопределенно засмеялась. - Тут у вас под стеклом эта страшноватая книжечка... Книги моя слабость, так что, извините, я не удержалась и открыла витрину. Надеюсь, это разрешается? - Да, конечно. - Миллеман посмотрела на витрину. - А что за книжка? - Как ни странно, про бальзамирование. Она очень старая. Думаю, представляет собой немалую ценность. - Возможно, мисс Оринкорт потому ею и заинтересовалась, - сказала |
|
|