"Алан Маршалл. В сердце моем" - читать интересную книгу автора

ставить на нее. Когда лошадь приходила первой, выдача обыкновенно была
высока, и Артур умудрялся жить на выигранные деньги.
Как все игроки, он находился в состоянии постоянного нервного
напряжения, тем более тягостного, что у него не было какой-либо серьезной
цели в жизни. Он хотел бы иметь любимую женщину, на которую мог бы
положиться, ради которой стоило бы работать. По природе своей он вовсе не
был игроком, но из-за полученных на войне ранений он не был в состоянии
работать по-настоящему (потребовался кусок его собственного ребра, чтобы
заткнуть отверстие, проделанное в черепе шрапнелью, и, судя по некоторым
признакам, угроза паралича до сих пор висела над ним).
Он говорил, что собирается бросить играть.
- Это занятие для простаков, - как-то сказал он мне. - Смотри, не
попадись на эту удочку.
Однажды, сильно проигравшись, он сказал:
- Когда просадишь на скачках столько денег, просто невозможно сидеть
дома. Идешь на улицу, не знаешь, чем же, черт возьми, заняться. Единственно,
что может рассеять тоску в таком случае, - это если женщина признается, что
любит тебя. Тогда настроение исправляется моментально.
Так началась его дружба с Флори Берч - официанткой в привокзальном
кафе, где обеды были лучше, чем в других местах. Флори была пышная шатенка,
с румяным лицом, свидетельствовавшим о том, что она выросла в деревне. Дочь
фермера, она умела доить коров, сбивать масло, варить вкусные обеды и, по
моему глубокому убеждению, была способна держать любого мужа под башмаком.
Артур влюбился в нее помимо своей воли. Как-то вечером, когда мы вышли
из кафе, где Артур условился с ней о свидании, он сказал мне:
- Она мне в душу влезла, просто не знаю, что и делать. Ведь она совсем
деревня, Алан. На расстоянии она мне нравится куда больше.
- Тогда не женись на ней, - посоветовал я.
- Чего проще, - возразил Артур. - Тебе легко сказать. Вроде как парни
на трибунах орут, надрываются, а брось им мяч - и оказывается, они его и
поддать как следует не умеют. Иной раз вечером пойдешь погулять по
набережной, и как пахнет на тебя морем, поглядишь на воду и подумаешь: "Вот
где твое место, балда ты этакий, - на море! Чтобы лежал ты на койке, а за
стенкою волны бы бились". Ведь вон оно море, прямо перед тобой, хоть рукой
пощупай. Тут-то и начинаешь раздумывать, что же, черт меня побери, я увидел
хорошего в Флори.
А потом... обнимешь ее, и все! И откуда у этих баб нежность такая
берется - в толк не возьму. С ними и сам размякнешь. И ведь знаешь же, что
говорить с ними, ну хоть бы так, как говорим мы с тобой, никогда не будешь.
А все равно ночь напролет мечешься без сна - думаешь о них. Все в голову
лезет - а вдруг она целуется сейчас с кем-нибудь.
Любовь Артура к Флори росла рывками, причем каждый рывок следовал
незамедлительно вслед за тем, как Флори обнаруживала еще какое-нибудь
замечательное свойство характера. Их взаимная привязанность развивалась отнюдь не на основе общих взглядов и склонностей - просто
откровения, следовавшие одно за другим, убеждали Артура, что женитьба на
Флори принесет ему счастье. В результате чувство его усилилось до такой
степени, что совладать с ним он просто не мог.
Флори же любила его глубоко и бескорыстно, хотя любовь и толкала ее
порой на проявление показной заботливости. "Не ешьте сегодня
котлет", - говорила она иной раз трагическим шепотом, раскладывая на столе ножи