"Фредерик Марриэт. Приключения Виоле в Калифорнии и Техасе " - читать интересную книгу автора

себе на ужин. А они отдали ее капитану и, несмотря на его великодушные
отказы, настояли на том, чтобы он съел ее немедленно. Видя это, я показал им
штук девять или десять сырой рыбы и предложил зажарить ее. Но они только
засмеялись: зажарить рыбу! Нет, голодные могут и без этого обойтись. Они
разделили ее по-братски, и это подкрепление, дополненное горшком меда для
капитана и горшком сала для матросов, по-видимому, совсем оживило их.
Капитан и четверо людей с веслами пересели в мою лодку. В эту минуту
показались звезды; я указал ту, на которую следовало править, и мы поплыли к
берегу при содействии волн и попутного ветра. Капитан объяснил мне на
странной смеси английского, французского, итальянского и латинского языков,
что его корабль был русский бриг, плывший из Ситхи, в русской Америке, в
Акапулько, в Мексике, чтобы запастись зерном, салом и спиртом, но он погиб
от пожара ночью, причем люди едва успели спустить шлюпку. Провизии не
удалось захватить; бочонки и мешки, попавшиеся под руку в суматохе,
оказались ни к чему не нужными, так что они провели двое суток без пищи и
воды, не зная, в какой стороне берег. Они заметили мой челнок за полчаса до
того, как я проснулся, и сначала сочли его пустым; но когда я встал, увидели
меня и окликнули в надежде, что я укажу им берег. Я, в свою очередь,
объяснил, как умел, приключение, случившееся со мной, и пообещал ему
всяческие блага на берегу; впрочем, я мог бы и не тратить слов: бедняга,
побежденный усталостью, заснул крепким сном, как только почувствовал себя в
безопасности.
На рассвете мы пристали к берегу в устье маленькой речки, поблизости от
каких-то развалин. Это было то самое место, куда мы с падре собирались
отправиться. По соседству паслись несколько диких лошадей; я вычистил ружье,
зарядил его снова и убил одну из них; в это время истомленные усталостью и
голодом люди крепко спали, растянувшись вповалку на берегу. Их было двадцать
человек, считая капитана.
Я слишком долго жил с индейцами, чтобы затрудняться при подобных
обстоятельствах. Солнце еще не особенно высоко поднялось на небе, когда
завтрак, для которого я спек лучшую часть лошади, был готов. Потерпевшие
кораблекрушение еще спали, и разбудить их оказалось нелегко. Наконец, я
прибегнул к способу, который оказался вполне действительным: я воткнул
шомпол в кусок дымящегося мяса, а затем стал подносить его к лицам спящих
так, чтобы тот коснулся их ноздрей. Спустя две минуты они уже уплетали
завтрак с энергией, в которой не было ничего сонного.
Люди были утомлены, но узнав, что могут добраться до города сегодня же,
быстро приготовились к отъезду. Мы медленно плыли вдоль берега, так как
солнце палило немилосердно, и гребцы изнемогали. К часу дня мы достигли моей
прежней стоянки. Падре, разумеется, оставил весла, парус и одеяла. Мою
шлюпку оснастили в одно мгновение, а из одеял устроили парус для большой
лодки, укрепив его к мачте, сделанной из весла и длинного шеста. Когда мы
огибали северный край гавани, я увидел довольно далеко в море мексиканскую
шкуну и множество лодок. Без сомнения, они искали меня.
В шесть часов вечера мы высадились в Монтерэ среди приветствий
сбежавшейся толпы.
Я был общим любимцем, и мое исчезновение возбудило большую тревогу;
поэтому все осыпали меня вопросами. Женщины ласкали меня, некоторые даже
целовали (те именно, которые были уже "не первой молодости"), и все решили
единогласно, что я должен поставить полдюжины свечей Пресвятой Деве. Нашлась