"Фредерик Марриэт. Приключения Виоле в Калифорнии и Техасе " - читать интересную книгу автора

рисовались в золотистом тумане утра. Веревка и кол, к которому была
привязана лодка, плыли за нею по воде, и легкий ветер с берега потихоньку
уносил меня в море. В первую минуту я порядком испугался: весла остались на
берегу, и я не имел возможности двигать мой челнок.
Тщетно я пытался грести руками и колом, который втащил в лодку. Я
только вертелся во все стороны, не подвигаясь вперед. Наконец, я стал
обдумывать положение. Море было гладко и спокойно, непосредственной
опасности мне не угрожало. Проснувшись утром, падре заметит мое отсутствие
и, может быть, увидит лодку; он поспешит в город, но поспеет туда только к
вечеру, так как он старик, а пройти нужно двадцать пять миль. За мной пошлют
лодки, даже мексиканскую шкуну, стоящую в бухте. На следующее утро я наверно
буду спасен, так что мне придется только провести сутки в одиночестве и
посте. Это было неважно; и потому я покорился судьбе и принялся, как умел,
приспособляться к обстоятельствам.
На мое счастье лодка принадлежала какому-то охотнику до рыбной ловли, и
я нашел в ней различные приспособления, которых сначала не заметил: между
передней банкой и носом находился полубочонок с золой, небольшой запас угля
и щепок; под кормовой банкой оказался шкафчик, в котором я нашел сковородку,
коробку с солью, оловянную чашку, запас листьев, употребляемых вместо чая
калифорнийцами, горшок с медом и другой с медвежьим салом. К счастью, кувшин
с водой остался в лодке, так же как и мои удочки. Я забросил их и закурил
сигаретку. В этой стране никто не расстается с огнивом, кремнем, трутом и
табаком.
Часы проходили за часами. Лов мой был удачен, я развел огонь и зажарил
прекрасную макрель; но мало-помалу солнце достигло зенита и принялось палить
так невыносимо, что я принужден был снять всю одежду, не исключая даже
рубашки, и растянуть ее между скамьями в виде навеса. Тем временем я потерял
из вида берег и только изредка замечал отдельные черные точки - верхушки
огромных сосен.
Позавтракав, я решил соснуть часика два - испанское средство для
облегчения пищеварения - но сам не знаю как, проспал до заката солнца, когда
проснулся от каких-то вовсе неприятных толчков. Море оказалось неспокойным,
волны поднимались острыми пенящимися буграми, легкий ветер сменился холодным
резким западным ветром.
Утешительно было хоть то, что ветер оказался попутным. Я оделся и
встал, рассчитывая, что мое тело сыграет роль небольшого паруса; как вдруг
услышал крики: "Эй-эй-эй!", доносившиеся с левого борта. Я оглянулся с
весьма понятным изумлением и заметил в пятидесяти ярдах от себя большую
лодку, двигавшуюся по волнам на десяти веслах. Она была полна людьми,
бочонками и мешками; рулевой делал мне знаки, видимо приглашая меня
остановиться. Спустя несколько минут мы были рядом, и наше удивление, могу
сказать, оказалось взаимным: их - при виде меня одного, без весел; мое - при
виде такого жалкого зрелища. Очевидно, это была команда погибшего корабля,
без сомнения испытавшая жестокие лишения, судя по их изможденному виду.
Времени терять было нечего. Все они просили воды и указывали на
горизонт, желая знать, какого направления им держаться. Я передал кувшин с
водою человеку, сидевшему на руле, который казался капитаном, но этот
честный малый, отлив немного в чашку, передал остальное своим товарищам,
прежде чем сам прикоснулся к воде. Кувшин был галлона в два или больше, но,
разумеется, быстро опустел. Я передал им жареную макрель, которую оставил