"Фредерик Марриэт. Многосказочный паша" - читать интересную книгу автора

еще агу янычар? Ты, подлейшая из собак! Сын шайтана! И ты смеешь еще
хвастаться этим?.. Мустафа! Позвать сюда палача!
- Но я имею слово, великодушнейший из пашей! - сказал грек, упав на
колени. - Притом же ага был недостоин чести называться правоверным: он не
исполнял заповедей пророка - да будет благословенно имя его! Истинный
мусульманин, вот как Ваше Благополучие, не возьмет и капли вина в рот.
- Слушай, собака! Я обещался и простил его, когда узнал, что он убил
невольника, но утопить агу янычар - это совсем другое! - сказал паша,
обращаясь к Мустафе.
- Сама справедливость говорит устами Вашего Благополучия; этот гяур
достоин наказания. Но раб ваш осмеливается напомнить, что, во-первых, Ваше
Присутствие изволили клясться бородой пророка, что простите этому неверному,
и...
- Устаффир Аллах! Наплевать на эту клятву! Вот если бы я поклялся
правоверному, так это дело другое...
- Во-вторых, раб этот еще не кончил своей истории, которая, кажется,
довольно занимательна.
- Баллах! Это совершенная правда! Он должен окончить свою историю.
Но грек и не думал приподниматься и до тех пор не хотел продолжать,
пока паша снова не пообещает его помиловать. Его Благополучие, которому
знать окончание этой истории было гораздо дороже, чем все аги на свете,
принужден был снова поклясться исподницей пророка, чтобы принудить грека
продолжать историю. Грек повиновался.
Поставив бочку на место, поспешил я на двор, где стояла лошадь аги, и
его же саблей проколол бок бедного животного, отвязал ее и выпустил со двора
на улицу, зная, что она по инстинкту прибежит домой. Стук копыт разбудил
слуг аги, и они, видя, что лошадь ранена и без седока, решили, что
разбойники убили их господина, когда он отстал от войска. На другой день я
отнес саблю и сказал, что ага пробыл у меня почти до ночи, немножко подвыпил
и, несмотря на мои просьбы пробыть у меня до утра, поскакал догонять янычар
и позабыл саблю. Теперь домашние аги были совершенно уверены, что он погиб
от рук злодеев.
Так избавился я от пьяницы аги, и хотя он при" чинил мне много убытку
своими частыми посещениями, зато теперь все вознаградилось с избытком: у
меня прибавилась еще одна бочка, из которой мог я улучшать вино. Погребок
мой еще более прославился.
Однажды с заднего крыльца ко мне вошел кади: он так много хорошего
слышал о моих винах, что непременно сам хотел удостовериться в этом. Я был
очень рад этой чести, тем более, что давно уже желал познакомиться с ним
покороче. Поклонившись чуть ли не до земли, подал я ему стакан лучшего вина
и сказал:
- Это вино называл я до сих пор вином аги, потому что покойный ага
очень любил его и покупал по целым бочкам.
- Славная выдумка! - отвечал кади. - Это гораздо лучше и выгоднее, чем
посылать невольника с кружкой каждый день. Я тоже выберу у тебя бочку
получше.
Тут он перепробовал почти из всех бочек, как вдруг глаза его
остановились на бочках, в которых кисли жид, эфиоп и ага.
- А каково вино вот из этих бочек? - спросил он"
- Это пустые бочки, - сказал я.