"Анатолий Маркуша. Большие неприятности" - читать интересную книгу автора

повышая голоса, Шалевич рассуждал будто сам с собой:
- Вышло? Очень интересно. Сначала - вышло, а потом ты стал работать
Чкалова, Абаза? Стал изображать Рихтгофена?..
Я молчал, стараясь догадаться, что он думает обо мне. Но глаза Шалевича
упорно ускользали от моих глаз.
- Ты - щенок, Абаза, наглый и глупый. - Тут он было пошел прочь, но
вернулся и сказал: - Трое суток ареста. Будешь думать, потом доложишь всей
эскадрилье: зачем ты это делал. Именно - за чем?
Как странно устроено в жизни: тебя всегда о чем-то спрашивают, и ты не
можешь или не имеешь права не отвечать.
Куда бы лучше самому спрашивать... себя... И отвечать тихонько - по
секрету...

* * *

Чем меньше знаешь, тем уверенней судишь: ошибка общечеловеческая,
возможно, даже "кон структивная". Говорю по собственному опыту. Едва
приобщившись к авиации и почти ничего еще не ведая, я уверенно повторял
следом за многими и многими желторотыми пилотягами:
- Только бы не оставили инструкторить в школе...
Почему? Какие доводы у меня были против работы инструктора?
Что за летчик, если он пожизненно привязан к одному аэродрому!
Каждый день круг, зона, и снова круг, и снова зона... сдохнуть от
однообразия.
В строевой части свободы больше, не то что в школе...
Это были главные и наиболее, как мне казалось, убедительные доводы.
Нет, я не претендовал на оригинальность, знал: точно так говорят все, кто не
хочет оставаться инструктором. А таких, что хоте ли бы, я в ту пору не
встречал.
И вот случилась колоссальнейшая неприятность: меня оставили в школе. О
переживаниях говорить не стану. В армии переживания особой роли не играют:
все решает приказ.
Запомнилась беседа с командиром эскадрильи. Он сказал нам, совсем
молодым ребятам:
- Ваше настроение мне понятно, и об этом пока рассуждать не будем. Хочу
обратить внимание на одну особенность вашей начинающейся службы. Думаю,
такое вам в голову не приходило: инструк тору самой должностью, можно
сказать, автомати чески обеспечено уважение... На, держи! И твое дело не
завоевывать, как на любом другом месте, а лишь подтверждать даровой
авторитет!
Тогда мы не сумели в полной мере оценить этих слов. Пожалуй, оно и
понятно: пока не пройдешь сквозь недоверие, пока не случится преодолеть
косые взгляды окружения, пока не испробуешь на собственной шкуре, как дается
это самое уважение, трудно правильно понять цену готового авторитета.
Начал я работать инструктором без восторга. Деваться было некуда, вот и
делал, что велели: прослушал некоторое число лекций по методике и принял
свою первую в жизни курсантскую группу. Тогда все это быстро делалось.
Спустя неделю, наверное, прихожу с полетов в общежитие, настроение -
полнейшая неустойчи вость. Смотрю: на тумбочке бандероль. Мне... Та-а-ак!
Интересно. От кого бы?..