"Анатолий Маркуша. Большие неприятности" - читать интересную книгу автора

Немного позже приказываю себе: "Установи стрелку радиокомпаса на ноль.
Проверь остаток горючего... Снижайся..."
Уходить от звезд не хочется, но время. Делаю, что положено, и
неотступно, ежесекундно помню: внизу земля.
Притаилась и ждет.
Прощайте, звезды!
Будь милостивой, земля. Я иду к тебе на послед нем горючем.
У вернувшегося из полета исчезают крылья, и земной груз с новой силой
сваливается на плечи. Почему? Не знаю. Но это так. Всегда...

* * *

Сначала ничего не было, а потом я вдруг увидел: она тоненькая-тоненькая
и будто вся на пружин ках... и не просто двигается, а... переливается, как
ручеек.
Жутко была она все-таки красивая, Наташка.
И я стал глядеть на нее, не отрываясь, пока не сделалось больно
дьппать.
Потом, уже после физры, подошел и, как буд то нечаянно, тронул. Она
ничего, засмеялась и спросила:
- Ты почему такой несильный? Вот Фортунатов Митя - сильный!
И убежала, а я стал думать: при чем тут Фортуна тов? Он - толстый и
большой... Правильно. Но это необязательно, раз толстый, то и сильный... А
еще бывает, хоть и сильный, да трус. Кто сказал, если толстый и сильный,
значит, обязательно храбрый?
Так я шел по коридору, думал, а он - навстречу, Фортунатов. Идет, жует.
Он всегда жует - яблоко или конфету... или пустым ртом жует.
- Эй, - сказал я, - жиртрест! Не лопни!
Но он даже не посмотрел в мою сторону, вроде не видел, не слышал. А я
так понимаю: не желал слышать.
Как вы думаете, это приятно, если тебя не желают слышать?
И почему?
Может, он меня презирал? Но кто имеет право презирать человека, если
тот не фашист, не предатель, не ябеда и не трус? Вот вопрос!
А может, Фортунатов считает, что я - трус? Но Колька Абаза никогда не
был и никогда не будет трусом!
С этим я вошел в класс.
Ребята еще галдели, рассаживаясь по местам. Я сразу подошел к Митьке и
спросил:
- По-твоему, я - трус? Да?
- Иди ты, - сказал Митька.
- Нет, ты скажи: я - трус?
И он не ответил!
А молчание что? Молчание - знак согласия! Сло вом, мне пришлось
щелкнуть его по носу и предуп редить:
- Смотри у меня!.. - Больше я ничего не успел сказать: вошла Мария
Афанасьевна. Ее мы уважа ли, и потом у Марии Афанасьевны опять муж умер.
Второй. Не хотелось расстраивать.
На уроке Наташка прислала записку: "Героический герой! С ума можно
сойти - не побоялся пощекотать Митьке под носом! Ура!"