"Анатолий Маркуша. Большие неприятности" - читать интересную книгу автора

С тех пор и не люблю старых снимков. Только куда от них денешься?!
Взялся недавно разбирать свой стол и - пожалуйста, фотография! Я. Моло дой,
глазастый. На щенка похож. Гимнастерка туго перетянута офицерским ремнем,
бриджи, что Кас пийское море! Голенища сапог подрезаны. Пилотка на правом
ухе. Ну-у, карикатура, пародия, анекдот, а в те годы казалось - в самый раз.
Мода такая была!
Между прочим, летчикам-инструкторам, нахо дившимся на казарменном
положении, разреша лось носить только короткую прическу. Обычно мы стриглись
боксом - затылок до макушки под ма шинку, а надо лбом - чубчик.
У меня были рыжие, довольно густые кудри, закручивавшиеся кольцами. И
определить истин ную длину чубчика представлялось затруднитель ным. Старшина
Егоров утверждал, что чуб мой превышает четыре дозволенных сантиметра, а я
настаивал: если кудри не растягивать, то прическа в норме и возвышается над
черепом не более чем на три сантиметра. Спорили постоянно. Наверное, излишне
яростно. В конце концов старшина Егоров взвился и, как говорит одна моя
приятельница из пилотесс, встал на рога! Встал и рявкнул:
- Сегодня к шестнадцати ноль-ноль подстричь ся и доложить. Вам ясно,
сержант Абаза?
Приказание старшины я повторил, все было ясно, только стричься не
пошел. Дальше фронта не загонят, резонно рассудил я. И вообще, кто такой
Егоров и кто Абаза? Как-никак я был летчиком-инструктором. А в авиации с
незапамятных времен повелось: инструктор - бог! Пусть он рядовой, пусть
разжалованный офицер или, напротив, гене рал, все едино: прежде инструктор -
потом остальное... Так что посмотрим, кто кого!
Но в армии не может быть невыполненных приказаний, такое противно самой
идее вооружен ных сил. Невыполнение приказа - деяние преступ ное,
преследуемое судебно.
Нет сомнения, в законах старшина Егоров разби рался не хуже моего. И
еще он знал: любая попытка не выполнить приказ - чрезвычайное происше ствие,
притом из тяжелейших.
Вероятно, отправляясь к комэску, старшина твердо рассчитывал, что будет
не только поддер жан, но и поощрен. Но Шалевич то ли был занят, то ли думал
о другом, к рапорту Егорова отнесся без внимания и, я думаю, сказал примерно
так:
- Это не разговор: "А сержант не выполняет!" На то вы и старшина, чтобы
заставить.
Верно, в уставе сказано: в случае прямого непо виновения начальник
имеет право применить силу, вплоть до оружия... Но попробуй примени - не
расхлебаешься. А сохранить старшинский автори тет надо...
Вечером была баня. Любимый в армии день. Кроме всего прочего, есть в
банном ритуале велико лепная раскованность. Голые, лишенные погон, а с ними
и званий, люди чувствуют себя свободно и непринужденно. Кто служил, знает. И
это надо еще поискать подхалима, который выговорит в банном пару: "А
позвольте, товарищ капитан, спинку вам потереть?!"
Короче, была баня, и я склонился над шайкой, собираясь намыливать
голову, когда почувствовал: кто-то схватил меня за волосы и ткнул в голову
чем-то жестким и острым. Долго не раздумывая, повинуясь лишь защитному
инстинкту, я развер нулся и врезал налетевшему обидчику шайкой. Разлепив
веки, обнаружил: в мыльной воде, стекав шей по кафельному полу, лежало
бездыханное тело старшины Егорова. А рядом валялась машинка для стрижки