"Сергей Марков. Рыжий Будда " - читать интересную книгу автора

Тропа какая-то вокруг озера идет, камыш мерзлый по стременам звенит,
свежих следов нет.
Потом в котловину попали; черные кусты кругом, небо низко висит, и
кажется, что до него нагайкой можно дотронуться. Ищем дороги и не найдем.
Тут мой спутник потемнел и взялся за проводника...
Монголишко оробел и от страха сказать ничего не может. Тут самое
главное и началось.
Что тут было, господи боже!
Взял офицер саблю и плашмя стал проводника избивать. Монголишко с коня
пал, на брюхо лег и мертвым сразу прикинулся. Офицер меня оттолкнул, когда я
заступиться за человека хотел, сел в седло и говорит:
- Едем прямо!
- Куда? Все равно дороги нет.
- Вот там жилье есть! Оттуда дым доносит.
Какой тут дым? - думаю. Ветер такой, что ничего не разберешь.
- Куда мы поедем с вами без проводника? - Ничего, не беспокойтесь. Он
нас догонит.
Пожал я плечами и поехал за ним, сам не зная почему во веем ему
повинуясь.
В эту минуту я и подумал о том, какие люди бывают жестокие и что я
перед его жестокостью - ничтожная единица.
Попадись к такому на войне, он из тебя лепешку сделает, в пыль
превратит, все заставит сделать.
Скоро наш монголишко, слышим, шумит сзади, нас догоняет и сам прощенья
у офицера просит.
И что самое удивительное, так это то, что действительно офицер нас к
жилью привел.
Обогрелись мы там как следует, а наутро он у меня просит:
- Вы мне письмо должны к Джа-Ламе дать, слышите?
Голос у него такой, что я содрогнулся, но собрал все силы и отвечаю:
- Нет, не сделаю я этого никогда. С вашей душой к этому делу вас нельзя
допускать.
- Так вы мне письма не дадите?
Подошел он ко мне вплотную и прямо мне в глаза поглядел, не мигая. Я на
него, в свою очередь, поглядел в упор и говорю:
- Нет, господин офицер, мое слово крепко!
Повел мой офицер плечами, усмехнулся и руку мне протянул:
- Ну, что ж, - говорит, - ничего не поделать. Люблю людей, у которых
свое слово есть. Прощайте! Сам поеду и всего добьюсь.
Поднял плечи свои высоко, стукнул шашкой и вышел на двор.
Думаю я, что страшный человек мне тогда попался. Легко ли в себе такую
тоску и жестокость носить?
Теперь я и думаю, что мне довелось поступить справедливо. Не допустил
я, не помог своим словом и делом совершению безумств, которые до сих пор
страницы Истории черной кровью испятнали.
Волнуют очень меня записки мои. Вчера собрался я труд свой печатать,
ходил по комнате, вспоминая прошедшие дни, потом спать лег и видел во сне
друга своего, Джа-Ламу, перерожденца Амурсаны.
Будто слезает он с седла, подходит ко мне, протягивает руку и говорит:
- Здравствуй, русский брат! Помнишь, как мы с тобой делили пищу и