"Дан Маркович. Монолог о пути" - читать интересную книгу автора

плохо осознанных устремлений, симпатий, желаний... а потом "подводил базу",
это он делать любил. Мать умело руководила им, так, что он почти не
чувствовал ее нажима.


2

Теперь я расскажу о матери. Она была небольшого роста, худощава,
темноволоса, с тонкой костью. В юности она была даже пухлой, лицо круглое,
потом вытянулось. Она была быстра, подвижна, физически очень вынослива. В
ней все, начиная от внешности - черт лица, взгляда, и кончая случайным
словом, было отчетливо, выразительно, и в то же время сдержанно,
уравновешено. Меня всегда поражала ее выдержка. Со стороны казалось, что это
легко ей дается. Я был с ней все время, и знал, что это не так, но все
равно, ее мужество и сила восхищали меня, и теперь восхищают. Часто я думаю
о себе - да, недотягиваешь ты до нее... Я не могу сказать, чтобы она была
излишне погружена в свои внутренние переживания, она почти всегда владела
ими. И в то же время ее чувства были сильными и продолжительными. Но она не
любила внешних проявлений, избегала их, как своей слабости.
Она, несомненно, была очень сильным человеком - твердым, независимым,
храбрым, целеустремленным. Ей были необходимы крупные цели, тогда она
оживала. К старости она стала еще суровей, жестче. Она всегда была прямым
человеком - нелояльным к любой власти, настоящим, как теперь говорят,
"нонконформистом". Свою силу и независимость она доказала жизнью: одна,
больная и слабая, она вырастила нас с братом, повлияла на всю нашу
дальнейшую жизнь, многое в ней определила навсегда.
Она была чрезвычайно тонка и умна, обладала редким даром слушать
людей - и слышать их, была проницательна в своих суждениях, хотя часто
чрезмерно сурова. Сдержанность, постоянный контроль над собой, нежелание
показать свою слабость, нерешительность - и открытые резкие высказывания,
прямота до грубости... Часто она не то, чтобы не умела - не хотела скрывать
свою позицию.
Во время эвакуации она заболела туберкулезом, и, сколько я помню ее,
болела непрерывно, и преодолевала свою болезнь. Она была настойчива до
упрямства, до фанатизма. Всегда верна своему слову. Каждый день помнила о
своей основной задаче - вырастить и воспитать нас. Она почти не умела
расслабляться. По-моему, находиться в напряжении ей было даже легче, так мне
казалось.
Несмотря на сильные чувства, которые не раз при мне прорывались, разум
почти всегда преобладал в ней. У нее была явная привязанность к печатному
слову, к литературе, которая усилилась с годами, потому что книги стали для
нее единственным светлым пятном в жизни... кроме нас, так она не раз
говорила. Идеальные представления о мире для нее были всегда важней
реальности. При этом она глубоко понимала реальную жизнь. В ней многое было
"вопреки", и отношение к жизни - тоже вопреки тому, что происходило каждый
день. "Если ты прав - пусть весь мир будет против..." - так она говорила, и
мне казалось, что ее даже обрадовало бы, если бы мир не признал ее истин.
Жизненные обстоятельства часто подавляли и принижали ее: если она не могла
преодолеть их, то презирала или не замечала.
Вот что я мог унаследовать от своей матери.