"Дан Маркович. Монолог о пути" - читать интересную книгу автора

невнимания я уже говорил. Они глубоки и серьезны. На месте медицины могло
быть что угодно, и все равно - случайно. Но так промахнуться... тоже случай.
Будь у меня хотя бы чуть побольше здравого смысла, опыта, я не полез бы
сюда. Руди не раз спрашивал у меня - " а ты хочешь стать врачом?" В этом
вопросе звучало недоверие. Я злился, потому что очень скоро начал понимать
причину его недоумения: он, как человек опытный, видел во мне нечто
противоположное, несоответствующее этой весьма практической специальности. Я
был отвлеченным от жизни человеком, он это, конечно, сразу понял. Но я-то
хотел совершенствовать себя, побороть житейскую неопытность, узнать людей!
Идеи, идеи... И натолкнулся - на тошноту.
Меня просто тошнило от медицины. Вся моя воля, рассуждения, увещевания
себя оказались бесполезны - тошнота была сильней. Я столкнулся с чем-то в
себе, что не мог изменить. Меня охватил ужас: я не мог позволить себе уйти,
потерять год! Мне надо было быстро выучиться, чтобы стать самостоятельным.
Да и было бы из-за чего уходить! Я по-прежнему не знал, чему хочу учиться.
Стать физиком, математиком? Мне это казалось, конечно, интересней, чем
медицина, но большого увлечения не было. Я не был уверен ни в чем, кроме как
в своем неприятии медицины. Но нам рассказывали много интересного, не
имеющего отношения к этому тошнотворному ремеслу. Мне нравилась общая
биология, за ней шла биохимия. Это настоящая, точная наука, и связана с
человеком. В ней большой простор для теории.
И я пришел к следующему своему решению.


7

Я пошел на кафедру биохимии, к Мартинсону. Это было лучшее, что я мог
сделать, учитывая все обстоятельства и мою способность выбирать. Через месяц
мне стало совершенно ясно, что я должен стать только биохимиком, и никем
больше! Я кинулся в науку с такой страстью, с таким напором, что сначала
испугал сотрудников Мартинсона, спокойных вежливых эстонцев. Я донимал их
своими вопросами, требованиями... Быстро освоил несколько методик и начал
ставить опыты всерьез, а не просто измерять "влияние чего-то на что-то", над
чем всегда смеялся Мартинсон.
Но избавиться от медицины я не сумел. Биохимических факультетов в
стране еще не было, люди приходили в основном из медицины, а также из химии;
бум вокруг молекулярной биологии, приток физиков - это было еще впереди.
Уйти в химики было рискованно: вряд ли мне позволили бы околачиваться на
кафедре биохимии днями и ночами, студенту другого факультета. К тому же
потеря года... Я боялся оказаться ни здесь, ни там, потерять время. Позже
мой приятель Коля Г. поступил более решительно, чем я, но у него уже была
поддержка. И все-таки я струсил и годами страдал из-за этого: медики
заставили меня проглотить всю медицину как мерзкую пилюлю. Отношение к
теории у них было самое презрительное, меня не освободили от обязательного
посещения лекций, не давали индивидуального плана... Фактически я учился на
двух факультетах.
Но главное, из-за чего я остался, не моя осторожность - если я в чем-то
был уверен, то поступал довольно смело - главным было неумение смотреть в
будущее, крупно планировать свою жизнь. Я говорю - неумение, а думаю:
нежелание! Сколько себя помню, я всегда отвергал попытки заглянуть далеко