"Габриэль Гарсиа Маркес. Десять дней в море без еды и воды" - читать интересную книгу автора

* Надежды утрачены... До свиданья в лучшем мире!

Этой ночью мне не пришлось заставлять себя заснуть. Старушка чайка с
девяти часов вечера уселась на борту и всю ночь напролет просидела со мной.
Я улегся на единственное уцелевшее весло - изуродованную акулой палку. Ночь
выдалась тихая, и плот все время плыл в одном и том же направлении.
"Интересно, куда я причалю? " - думал я, не сомневаясь, что завтра буду
уже на суше, ведь изменение окраски воды и появление старой чайки указывали
на близость земли. Я не имел ни малейшего представления, куда ветер гонит
мой плот.
Я не был уверен, что за эти дни плот не изменил направления. Если он
плывет в ту сторону, откуда появлялись самолеты, то, вероятно, причалит в
Колумбии. Но без компаса я не мог разобраться, что к чему. Если бы я
неуклонно плыл на юг, то наверняка причалил бы к карибскому побережью
Колумбии. Но не исключено, что я плыл на север. А в таком случае совершенно
непонятно, где я сейчас нахожусь.
Незадолго до полуночи, когда меня начало неудержимо клонить ко сну,
старая чайка подскочила ко мне и стала постукивать клювом по моей голове.
Она стучала небольно, не прокалывая кожу под волосами. Как будто ей хотелось
меня приласкать. Я вспомнил офицера, сказавшего, что убивать чайку подло, и
устыдился. Зачем я убил ту малютку?!
До самого рассвета я неотрывно глядел вдаль. Ночью было не холодно. Но
никаких огней я не видел. Землей, что называется, и не пахло. Плот несся по
чистому прозрачному морю, никаких других огней, кроме мерцавших в небе
звезд, не было. Когда я переставал двигаться, чайка, похоже, засыпала и
опускала голову на грудь. Птица тоже подолгу сидела не шелохнувшись. Но
стоило мне пошевелиться, как она подпрыгивала и начинала поклевывать мою
голову.
На рассвете я переменил положение. Чайка оказалась у меня в ногах.
Немного поклевав мои ботинки, она подскакала к моей голове по борту плота. Я
не двигался. Она тоже застыла как вкопанная. Потом подобралась к моей
макушке и опять замерла. Но едва я повернул голову, как она вновь принялась
поклевывать мои волосы, словно лаская меня. Это превращалось в игру. Я
несколько раз пересаживался, и чайка неизменно подскакивала к моей голове. А
на рассвете, уже совсем не таясь, я протянул руку и схватил ее за шею.
У меня и в мыслях не было ее убивать. История с первой чайкой научила
меня, что это бессмысленная жестокость. Я хотел есть, но не собирался
утолять голод за счет милой птахи, которая всю ночь путешествовала со мной,
не причиняя мне вреда. Когда я схватил ее, она затрепыхалась, пытаясь
вырваться. Я быстро сложил ей крылья над головой, чтобы сковать ее движения.
Тогда она подняла голову, и в первых лучах восходящего солнца я увидел ее
ясные испуганные глаза. Даже если бы, не дай Бог, у меня и возникло желание
полакомиться этой чайкой, то при виде ее огромных печальных глаз я бы
отказался от своего намерения.
Солнце взошло рано и так припекало, что воздух накалился уже с семи
часов утра. Я лежал на плоту, стискивая в руках чайку. Море было по-прежнему
густо-зеленым, но никаких признаков земли не наблюдалось. Стояла духота. Я
отпустил пленницу, она тряхнула головкой и стрелой помчалась вверх. Через
мгновение она уже присоединилась к стае.